Андрей Григорьев, доктор филологических наук.
Все лекции цикла можно посмотреть здесь.
Когда мы читаем церковнославянский текст, то особую сложность у нас вызывает работа с временами глагола. И вообще с глагольной системой, но в первую очередь с временами, так как эта система в наибольшей степени подверглась изменениям и преобразованиям от древности к современности, уже в живом русском языке. В особенности это касается системы прошедших времен.
В древности существовало целых четыре прошедших времени глагола: аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект — такие сложные названия характеризовали прошедшие времена, существовавшие у глагола. При работе с этими формами нужно представлять значение каждого из этих времен. Почему было четыре времени, а не одно? Некоторые ученые выдвигают соображения о том, что глагольный вид появился в достаточно позднее время, уже после XIV века, в том числе и поэтому существовали целых четыре времени для выражения различных значений и оттенков прошедшего времени. Хотя есть и другие точки зрения.
Начнем с первых двух глагольных времен: аориста и имперфекта. Несмотря на то, что их названия достаточно сложные, тем не менее аорист — это так называемое неопределенное прошедшее время, или время исторического рассказа, которое обычно отвечает на вопрос «что произошло?» или «что случилось?» Если переводить на русский язык, то оно образуется от глаголов совершенного и несовершенного вида, но фактически это указание на определенное действие, которое просто случилось, без указания на его длительность. Когда мы, допустим, пересказываем, что произошло за день: проснулся, оделся, позавтракал, поехал, приехал, работал, вернулся и т. д., исторически это можно обозначить аористом. Если мы не хотим говорить «Я ехал на работу в течение нескольких часов, стоял в пробке полдня и т. д.», а именно только указание на то, что это произошло: встал, проснулся, оделся, умылся, поехал и т. д., то используем собственно аористные формы.
Конечно, сложность возникает с тем, что все эти прошедшие времена появлялись исторически особым образом. Сейчас эти формы уже утратились, и мы не можем соотнести их с современными, но в принципе есть какие-то опорные точки, за которые можно цепляться при работе с текстом. Поскольку древнецерковнославянские тексты зачастую повествования, конечно, не всегда, бывают и формы от первого лица, но часто это описания каких-то событий, и очень большое значение здесь имеют формы третьего лица единственного и множественного числа.
В аористе в церковнославянском они выглядят следующим образом. Если основа глагола заканчивается на гласный, то в третьем лице единственного числа, будет просто чистая основа глагола.
Например, глагол «болеть». Во фразе «Он заболел», то есть это случилось, мы просто убираем показатель инфинитива, в древности он в основном заканчивался на «ти» (были еще преобразуемые в шипящие, типа «шти»), а по-русски это либо «ти», либо «ть». Соответственно, убираем «ть» (или «ти») в глаголе «болеть» (или «болети») и получаем чистую основу «боле» — это и есть форма 2-го и з-го лица (в единственном числе исторически эти формы совпадали в аористе). Так мы получили форму в аористе от глаголов на гласный. Если во множественном числе: «Они заболели», то надо добавить древний суффикс «ш» и в финале «а», то есть буквально компонент «ша», и мы получим форму «болеша». Это аориста «Они заболели». Вот такие формы: либо чистая основа глагола, либо заканчивающаяся на «ша» — и мы с вами, собственно, изучили самые распространенные формы аориста от основы на гласный.
Если мы возьмем инфинитив на согласный, типа «нести», «идти» и подобные, то третье лицо образуется с помощью окончания, можно так назвать «е» в финале, плюс инфинитивная основа. «Нести»: «те» убираем, добавляем «е» — «несе» — это форма единственного числа. А во множественном добавляем «оша», получается «несоша». «Несе», «несоша» — эти формы у нас представлены.
Если мы будем образовывать такие формы от глагола «быть», во 2-м и 3-м лице у нас получится форма «бы» — это наша частица. То есть глагол «быть» в аористе исторически участвовал в образовании условного наклонения. Соответственно, это «бы» сохранилось у нас, зафиксировавшись в одной форме. Теперь мы считаем, что это частица, на самом деле это аорист, который сохранился в русском языке.
Имперфектные формы, то есть формы глагола в несовершенном виде, обозначающие длительные или повторяющиеся действия, тоже имеют определенный признак, который характеризует часто распространенные формы. В единственном числе к основе мы прибавим «ш» и, может быть, еще суффиксальный компонент «а» или «я», типа «вопияше» или «величаше». Множественное число заканчивается на «ху», то есть «вопияху» или «величаху». На самом деле, цепляясь за какие-то опорные точки, в принципе мы с вами можем достаточно легко воспринимать и такие сложные глагольные времена, как, например, имперфект и аориста.