Александр Мраморнов, кандидат исторических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Наверное, иеромонах Илиодор (Труфанов) был одной из самых ярких, но в то же время трагических фигур русской церковной и церковно-общественной истории начала XX века. В нем и его деятельности отразились многие явления и, можно сказать, сбои и в церковном управлении, и в отношении синодальной власти к повседневным проблемам Русской Церкви, и еще, наверное, во взаимоотношениях общества и церковной администрации.

Наверное, не всем известен иеромонах Илиодор, хотя литература собственно о нем и затрагивающая его косвенно, огромна. Но, пожалуй, чаще всего он упоминается в связи с именем небезызвестного старца Григория Распутина. На самом деле, проблемы гораздо глубже, чем просто участие Илиодора (Труфанова) в распутинском деле и деятельности Григория Распутина.

Поначалу иеромонах Илиодор  был типичным представителем ученого монашества. Вышел из духовной академии, окончив до этого духовную семинарию, написал блестящую работу, стал преподавателем в духовной школе. Но то ли его генетическая предрасположенность – он был из донских казаков и человеком очень бурного характера, то ли обстановка, в которой он начал трудиться на церковной ниве, – первая русская революция и все общественные брожения, связанные с этим временем, повлияли на то, что даже самый первый этап его служения Церкви – преподавание в духовных школах, в частности в Ярославле, – был очень бурным и заметным.

Сначала Илиодор проявил себя как очень яркий сторонник существующих порядков: и российской монархии, и сохранения всего, из чего состояла общественная и политическая системы накануне русской революции. И это накладывалось на то, что в духовной семинарии, куда он пришел преподавателем, происходило семинарское, или, как я его называю, антисеминарское, движение, когда студенты духовных школ бунтовали против существующих порядков, хотели фактически примкнуть к существующему политическому движению. Илиодор, как молодой преподаватель, начал это пресекать, фактически бороться со своими студентами, но его не удовлетворяла эта роль преподавателя, педагога, который просто усмиряет молодежь, и вскоре он вышел в сферу общественной мысли, сферу идеологии и даже сферу политики.

Илиодор начал публиковать крайне правые статьи в газетах и после некоторого периода служения в духовных школах попадает на запад Российской империи, в Почаевскую лавру, участвует в ее издательской деятельности тоже крайне правого настроения в защиту монархии, категорически против парламентаризма. Наверное, в изданиях Почаевской лавры того времени больше, чем о Христе и о вере, говорилось именно о политике. И, наконец, находясь в Почаевской лавре, он добивается того, что Синод запрещает ему писать и публиковаться, обращает внимание на то, что он должен служить Богу, предстоять перед алтарем, а не занимать большую часть своего времени публицистикой и писанием статей в газеты. Но вспомним, что время революционное, и иеромонах Илиодор пренебрегает этим запретом. Это было его первое пренебрежение, а таких еще будет несколько.

Благодаря влиянию определенных кругов и благодаря симпатиям к нему в высших кругах, вскоре Илиодор попадает в Саратовскую епархию к будущему священномученику епископу Гермогену (Долганову) и начинает очень тесно сотрудничать с ним именно в русле общественной деятельности. Он начинает снова публиковаться. Епископ Гермоген выпускал газету «Братский листок», которая носила не чисто церковный характер, но церковно-общественный и отчасти политический. И, наконец, что гораздо важнее, чем публицистика, – это строительство собственного духовного центра.

Иеромонах Илиодор попадает на юг Саратовской епархии, в город Царицын (нынешний Волгоград) и начинает строить там Свято-Духово архиерейское подворье, которое превращается в центр «илиодоровщины». Буквально за два-три года он смог сплотить вокруг себя огромные народные массы, связанные в том числе с простыми рабочими. Тем самым иеромонах Илиодор предлагает альтернативу социалистическим партиям, которые в то время уже начинают внедрять лозунг об объединении всех пролетариев и о том, что именно социалистическая идеология должна сплотить низшие трудовые слои общества, постоянно находящиеся в трудах и заботах о хлебе насущном, но уровень социальной защищенности (говоря современным языком) которых находится на весьма низком уровне.

По мнению Илиодора, эта борьба за свою достойную жизнь должна осуществляться через преданность царю, через веру и Церковь, а не как не через то, чтобы слушать интеллигентов, которых Илиодор ненавидел, и публицистов, хотя не будем забывать, что сам он был публицист. Эти лозунги об объединении вокруг Церкви низших слоев общества стали очень популярными. Илиодору действительно удалось сплотить вокруг себя огромные массы. Его выступления, постоянные яркие, как бы сказали сегодня, пиар-акции раздражали очень многих и стали раздражать власть.

В результате в 1911 году Синод снова предписываем ему что-то, чему он не готов подчиняться, а именно просто переводит его в другой монастырь, из Саратовской епархии в Новосильский монастырь Тульской епархии. Что вы думаете, неужели Илиодор Труфанов подчинился этому распоряжению высшей церковной власти? Нет, он не подчиняется, а едет с народом в огромное паломничество по Волге, объединяя еще большие народные массы, и буквально все газеты Российской империи публикуют повседневную сводку того, что происходит с паломничеством Илиодора.

Наверное, 1911 год был пиком его деятельности. Дело в том, что его защитником был епископ Гермоген (Долганов), который в следующем 1912 году был смещен со своей кафедры в результате так называемого дела епископа Гермогена, что, конечно, повлияло и на самого иеромонах Илиодора. Здесь произошел сбой системы. Представитель черного монашества, сплотивший церковные массы вокруг народной идеи, в 1912 году отрекается от Церкви. Вся его деятельность, можно сказать, оказалась пшиком, который был, скорее, для удовлетворения собственной гордыни, собственного эго и для вхождения в политическую сферу. Не для того чтобы служить Христу, Церкви.

Это отречение в 1912 году он подписывает кровью и просит прощения у уже покойного к тому времени Льва Толстого, которого неоднократно громил и порицал в своих проповедях как антицерковного деятеля. Более того, через какое-то время Илиодор создает собственную общину, которая была вне Церкви. Через какое-то время он направляется в эмиграцию, а в советскую Россию он возвращается после революции не как православный деятель, а создатель собственного религиозного движения. Называет себя патриархом, создает собственную, можно сказать, секту – вот, к чему привела деятельность иеромонах Илиодора. Результат весьма плачевный, но он, конечно, был показателем того, что система подготовки высших церковных кадров, называемая системой ученого монашества, была не столь надежна.

В истории иеромонаха Илиодора (Труфанова) и в истории «илиодоровщины» для нас и для будущего содержится очень много поучительного. Эти ошибки, я уверен, повторить нельзя, и история в данном случае является учительницей жизни.