Андрей Григорьев, доктор филологических наук.

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

В церковнославянском языке существовали особые синтаксические обороты, которые могут составлять трудность при понимании носителем современного языка. Хотя, конечно, мы тоже можем использовать проверенные средства, то есть соотносить эти факты с современными и проводить определенные аналогии. На самом деле, многие синтаксические конструкции, например, дательный самостоятельный, о котором сейчас пойдет речь, долгое время существовали в употреблении в языке.
Кроме дательного самостоятельного, можновыделить конструкции с двойными падежами, например, двойной винительный: «постави Мефодия епископа». Мы можем понять, о чем идет речь, если будем иметь в виду, что при глаголах с двойным управлением: “постави” – “назначил”, то есть “кого кем?” или “что чем?”. Мы видим, что исторически использовалось два винительных падежа: постави – кого-что? – Мефодия – кого-что? – епископа. А в современном языке этому соответствует конструкция с творительным падежом. Если иметь в виду подобные соответствия, то мы вполне легко можем справляться с этими конструкциями.
Также конструкция дательный самостоятельный – сочетание существительного или местоимения в форме дательного падежа с причастием в той же форме, где речь как раз шла о каком-то дополнительном действии и существительное или местоимение было неким логическим подлежащим, а причастие было логическим сказуемым. Например, «исшедшу же ему на землю срете его муж некий от града». “Исшедшу же ему” – “исшедший” – это наше причастие “вышедший”, соотносим его с глаголом “вышел” или “сошел на землю”. “Ему” – восстанавливаем форму местоимения, здесь у нас “он”, то есть “он вышел на землю”. А дальше “срете его муж от града”, то есть горожанин. Получается, что «исшедшу же ему на землю» выражает дополнительное действие, которое на русский легче всего перевести придаточным предложением «когда он сошел (вышел) на землю, встретил его горожанин». То есть чаще всего у конструкции дательный самостоятельный временное значение, реже – причинное значение.
Например, в сцене, когда Ирод выносит решение об умерщвлении Иоанна Крестителя, сообщается, что «вшедшия дщери ея Иродиадии плясавши и угодши Иродови, рече цесарь девице: проси у мене ему же аще хощеши». То есть: и когда зашла дочь Иродиады, и плясала, и угодила Ироду, и он сказал. Соответственно, здесь можно понять – поскольку она угодила Ироду, он сказал: проси у меня, что хочешь. Может быть в значении уступки в древности, может просто вводить этот дательный самостоятельный в прямую речь, например, «глаголаше некто старец яко…» Обычно прямая речь вводилась с помощью “яко”, кавычек не было, соответственно оно выражало переход к прямой речи.
«Некогда седящу ми в клети моей видех отрока». Соответственно, «когда я сидел в моей келье, я увидел отрока». А перед этим сообщается: «глаголаше некто старец», то есть «говорил некий старец» и дальше идет прямая речь. Это использование прямой речи.
Что касается причастий, важно увидеть, что здесь используются причастия прошедшего времени, значит, действие было предшествующим к основному, если в настоящем времени, значит, действия происходили одновременно. «Исшедшу же ему на землю срете его муж…» – сначала он вышел, или сошел, на землю, а потом его встретил человек. Если же причастие будет в форме настоящего времени, значит действие происходит одновременно и сразу, например: «Входящу же ему в некую весь, сретше его десять мужей», то есть именно в тот момент, когда он заходил в деревню, его встретили десять человек.
В данном случае очень явная связь, как переводить подобный тип предложений. Этот оборот имел очень долгую жизнь в языке. Еще в конце XVIII века в известном произведении Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» мы встречаем это выражение в предложении такого типа: «Едущу мне из Едрова Анюта из мысли моей не выходила». Анюта не выходила из мысли моей когда? Когда я ехал из Едрова. “Едущу” – суффикс “ущ” указывает, что это причастие настоящего времени, как современное “едущий”, “идущий” и так далее. Это одновременные действия. В то время, как он ехал, в то же самое время он думал об этой самой Анюте. Этот статический оборот был одной из вариаций передачи идеи двух действий, происходящих последовательно или параллельно, но выраженный не посредством сложного предложения, а в простом предложении только с помощью такого особого оборота, который, как мы видим, имел долгую жизнь. Ученые тоже говорят, что эта книжная конструкция есть и в латыни, и в греческом, но потом она стала фактом и книжного церковнославянского и русского языков. Даже там, где в греческом оригинале нет этих особых причастных оборотов, в славянском тексте переводится именно дательным самостоятельным, то есть явление стало фактом русского языка и употреблялось очень долго.