Феликс Разумовский, историк, писатель, телеведущий

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Если попытаться одним словом, или одной фразой сказать о том, чем занималась великая русская культура XIX века, какую она решала главную задачу – она пыталась вспомнить и вернуться к тем идеям, к тем понятиям, которые были потеряны в результате неудачной русской европеизации. Вот это шла колоссальная работа по самопознанию, по проникновению в то, что является сутью России. И конечно на этом пути изучение и попытка постижения того, что называется русской землей и русским «пространствопониманием» – это все были очень важные вещи в XIX веке.

И надо сказать, что русская культура на этом пути сделала несколько просто величайших открытий, эти открытия являются нашими безусловными национальными достояниями. Одно из подобных открытий – это так называемый философский пейзаж Левитана. Художник Левитан, что смог сделать – он смог средствами европейской перспективной живописи передать суть русского «пространствопонимания». Он смог сделать пейзаж говорящим. Причем, поскольку речь идет не о вещах вербальных, то есть не о текстах, а о художественных пространственных образах, то это действует на человека совершенно без всякого переводчика. Русскому человеку достаточно прийти в Третьяковскую галерею, посмотреть на Левитановские картины, чтобы воспринять это очень важное содержание, которое может быть он уже не воспринимает непосредственно из русского пейзажа – это вообще феномен совершенно удивительный и мне просто пришлось недавно быть свидетелем, когда в Москве проходила большая последняя выставка Левитана, во-первых, сколько она собрала народа. И, казалось бы, ну что русские люди там могли увидеть – какие-то изображения дороги, поля, речки, ну что такое, ничего же особенного нет. И тем не менее, потому что каким-то чудесным образом художник мог в этих простых узнаваемых вещах передать какое-то очень значительное содержание.

Итак, 1888 год Левитан приезжает в маленький город Плес на Волге. Город конечно необыкновенно красив даже сейчас после всего этого нашего трагического столетия. Он пытается передать этот замечательный русский ландшафт, но ничего не получается. Он пишет об этом Чехову: «Я никогда еще не любил так природу и не был так чуток к ней, но это мое прозрение для меня источник глубоких страданий. Может быть, что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть Бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить это большое ощущение…» Понимаете, здесь все сказано: «видеть Бога во всем» – то есть это то самое русское мирочувствие, русское богопознание через созерцание окружающего пространства. Оставалось дело за малым – попытаться на картине средствами европейской живописи передать то, что наполняло художника. И надо сказать – это ему удалось. Первый успех на этом пути – это 1892 год, картина «Владимирка».

Вообще над смыслом русского пространства, русского пейзажа размышляли и художники, и писатели в XIX веке. Известна такая Гоголевская фраза знаменитая из «Мертвых душ»: «Что пророчит сей необъятный простор?» На этот вопрос вообще-то сам Гоголь не ответил, между прочим, а вот Левитановская картина ответила. Вообще, как бы пересказывать такого рода живопись и такого рода образы – это все равно, что рассказывать, о чем музыка – это дело не то что неблагодарное, а просто этим не нужно заниматься. Но поскольку мы с вами живем в ситуации, когда это русское «пространствопонимание», созерцание пейзажа «умными очами», как говорили наши предки. Оно в значительной степени утрачено, но приходится как-то попытаться соединить зримое и духовное. Прошу за это прощения, но другого выхода нет.

Дело в том, что вообще-то в Евангелии довольно много использовано именно таких природных образов, которым придается символическое значение. Например, там такой важный образ есть символический – это дорога, символ пути. При этом дороги бывают в духовном смысле разные. Бывает такое, что называется «вселюдский путь», то есть это такая большая дорога, по которой идет много людей – толпа. А бывает, как говорится, это особенно житийная литература использует этот образ «прискорбная тесная стезя» – тесная стезя по которой идет один человек, претерпевая скорби и пытаясь найти свой путь к Богу. Это возможно только не в этой толпе, а на прискорбной тесной стезе. И вот такую картину этих двух разных путей изображает Левитан. Эта «Владимирка», вы посмотрите, как сделана эта дорога. Кстати само название «Владимирка» очень важно – это же такая русская каторжная дорога, по которой гнали в Сибирь и далеко не только одних революционеров, а прежде всего уголовников. И этот вселюдский путь, как он нарисован, из каких многих разных дорог он состоит, много людей идут по этой дороге. В картине пересекает эту дорогу узкая тропинка, которая идет прямиком к церкви, которая находится очень далеко, там вдали. Вообще пейзаж «Владимирки» такой сумрачный – это пасмурное состояние природы, низкие облака и только одно такое место освещено солнцем – это вдали находится маленькая церковь, она на фоне желтого озимого поля. Понимаете, дело в том, что я это я все долго рассказываю и все равно естественно никакого впечатления не возникает, но как это сделано в картине, человек сразу понимает, о чем речь. Опять-таки, не понимает, он чувствует это. Это конечно совершенно удивительное дело.

И конечно еще об одной хотя бы картине, надо сказать. Она совершенно противоположна по содержанию, но там использован тоже такой же русский пространственный символизм, где зримое переходит в духовное – это картина «Над вечным покоем». Она была создана на следующий год в 1893 году. Там изображено озеро Удомля – это место сохранилось, оно есть, можно встать на этот косогор и как бы ни старались, мы конечно не увидим того, что изображено на картине – это замечательно. Стоит посмотреть эскизы к этой картине, Левитан сделал ряд эскизов, где видно, как он работал с этим пространством. Вообще само озеро небольшое, оно действительно очень красивое небольшое озеро с островками, которые на водной глади появляются. Место замечательное, но оно камерное. А Левитан создает такое ощущение, образ моря житейского. Действительно эта водная поверхность производит громадное впечатление. Это сделано чисто художественными приемами – громадное впечатление. Море житейское – это один из главных евангельских образов, жизнь человека уподобляется морю житейскому. И вот через это море, как бы бороздя его просторы, двигается косогор с церковью. Конечно у Левитана был этот совершенно удивительный дар русского «пространствопонимания» и если мы сегодня пытаемся в двух как-то соснах разобраться, найти какую-то русскую идею, если это нужно сделать – нет ничего проще, пойти в Третьяковскую галерею и посмотреть на картину «Над вечным покоем».