Алексей Беглов, кандидат исторических наук
Все лекции цикла можно посмотреть здесь.
Начало церковных преобразований, вернее путь движения к Собору приходится на годы, предшествовавшие первой русской революции и на саму первую русскую революцию 1905-1907 годов. И сразу нужно отметить важный момент, который характеризовал весь последующий период вплоть до революции 1917 года – очень тесную спайку церковной проблематики с проблематикой общественно-политической.
Уже императорские манифесты 1903 и 1904 годов о преобразованиях и об усовершенствовании государственного порядка, ставили церковный вопрос в связь с, например, развитием местного самоуправления, когда в этих манифестах говорилось о том, что развитие местного самоуправление должно быть поставлено в связь с преобразованием православного прихода. А непосредственным толчком для церковных преобразований стало обсуждение в Комитете министров в конце 1904 года вопроса о расширении веротерпимости, поскольку эта задача о расширении веротерпимости в Российской империи была поставлена перед министрами императором. И тогда готовился основополагающий очень важный документ, который был принят в апреле 1905 года, который фактически стал эпохальным рубежом в развитии свободы совести в Российской империи. И для большинства министров, и для главы Комитета министров – Сергея Юльевича Витте было понятно, что расширение прав неправославных подданных империи, а именно естественно об этом шла речь в контексте расширения веротерпимости, оно невозможно без какого-то освобождения от бюрократической опеки самой так называемой господствующей Церкви, самой православной Церкви.
И поэтому в Комитете министров Витте поставил в связь вопрос о церковных преобразованиях и вопрос о веротерпимости. Предполагалось, что собственно одновременно, или в непосредственной близости от объявления манифеста о веротерпимости будет дан старт и созыву Собора православной Церкви. В связи с этим начало обсуждения церковных преобразований состоялась так называемая «историческая переписка» между Витте, Константином Петровичем Победоносцевым (тогдашним обер-прокурором Святейшего Синода) и митрополитом Антонием Вадковским (Санкт-Петербургским митрополитом). Переписка о перспективах церковных преобразований, где Победоносцев выступал с охранительных позиций, утверждая, что столь радикальных преобразований, как предлагают Витте и Антоний для Церкви не нужно. А собственно Витте и Антоний прежде всего ставили вопрос о будущем созыве церковного Собора.
Вместе с тем Победоносцеву удалось убедить императора, что церковный вопрос не должен стоять в связи с вопросом о расширении веротерпимости и им удалось изъять этот вопрос из ведения Комитета министров, и передать его в Синод. Он надеялся, что Синод, послушный обер-прокурору, не станет поддерживать запрос на преобразования. Но он ошибся и синодалы послали специальный адрес с благодарностью в адрес императора за то, что был поставлен вопрос о начале церковных преобразований. И тогда Константин Петрович Победоносцев последним политическим усилием поставил вопрос об опросе всех епископов русской Церкви о том, необходимы русской Церкви преобразования, или нет.
Таким образом на протяжении всей первой половины 1905 года вопрос о начале соборной работы откладывался. Вместе с тем 17 апреля 1905 года в день Пасхи был опубликован манифест об укреплении начал веротерпимости, который фактически провозглашал свободу совести для большей части подданных империи, в частности снимал ограничения со старообрядцев. И в том числе он оказался таким толчком для того, чтобы, например, в западных областях Российской империи часть бывших униатов, принужденных в свое время к единству с православной Церковью, начала возвращаться в католичество. А Церковь, однако усилиями обер-прокуратуры все еще не приблизилась к созыву Собора, о котором первоначально шла речь.