Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Одна из важных проблем нашего образования в том, что мы не умеем работать с родителями, мы не видим их. Мы не видим, что родители разные, что есть родители с высоким социально-экономическим статусом и с низким. Мы знаем только, что есть неблагополучные семьи и все остальные, и еще есть мигранты сейчас.

Но дело в том, что родители все разные и понимание того, что родители – тоже субъекты образовательного процесса, то, что с ними тоже надо взаимодействовать. А мировые исследования говорят о том, что чем больше родитель вовлечен в школьную жизнь ребенка, тем выше образовательные результаты у ребенка. К сожалению, пока это все проходит мимо нас.

В советское время было понятно – есть учитель, у него огромный статус, он человек с высшим образованием, что далеко не у всех было родителей, скажем в 1970-1980-е годы. А если мы возьмем годы 1920-1930-е, там вообще учитель – единственный, кто умел читать и писать, родители этого просто не умели делать. Поэтому статус учителя был огромный именно за счет этого. Сейчас очень большое количество родителей имеет высшее образование и знают в некоторых областях намного больше, чем учитель. Более того, сейчас многие дети, например, в сфере ИКТ-компетентности, намного компетентнее учителей, то есть они умеют общаться с компьютером, они умеют работать в интернете, чего далеко не всегда умеют делать, особенно возрастные наши учителя. Поэтому и само отношение родителей к учителю будет во многом соответствующим.

При этом большая часть российских учителей живет старыми советскими стереотипами и говорит про упавший статус учителя российского, что его необходимо поднимать, что нужно какие-то программы делать, фильмы снимать и так далее. Но здесь, к сожалению, проблема намного глубже. И в первую очередь – это соответствующая работа с родителями. В России очень короткий учебный год по сравнению со многими мировыми странами лидерами образования. У нас учебное время 14,2 года, например, в европейских странах, в Америке – 16-17 лет. То есть там идут в школу раньше в пять лет, в четыре года и оканчивают позже, как правило, в основном 12 классов.

У нас же учебный год короткий, дети на самом деле у нас не перегружены, у нас достаточно маленькое количество часов. Я сейчас не беру Финляндию, где супер короткое количество часов, я беру в среднем по миру и далеко не все наши дети готовятся так активно, как это происходит в странах лидерах образования. Поэтому наши дети не перегружены, но большая проблема в том, что наша школа является в основном подготовкой к ВУЗу. То есть – это опять же наследие советского времени, когда хорошие школы, или появляющиеся школы при каких-нибудь высших учебных заведениях, готовили именно к поступлению в эти высшие учебные заведения, а не к жизни, как должно было бы быть. У нас получается, что в основном, большая часть школ – это просто растянутый по времени курс подготовки к институту с соответствующими задачами.

У нас наблюдается инновационная паранойя. То есть в государстве понимают, что ситуация с образованием очень некрасивая, что с этим нужно что-то делать, что делать, никто не знает. Поэтому с 1990-х годов, а особенно с 2000-х российское образование просто лихорадит от реформ. Я сейчас не беру только введение ЕГЭ, там было создано огромное количество других нововведений – и подушевое финансирование, и реструктуризация, и много чего еще. Но проблема в том, что большинство этих реформ не затрагивает суть образования – то есть взаимоотношения учителя и ученика. Реформируется экономика образования, реформируется управление образованием, но фундаментальных изменений в рамках самого образования нет. Единственное, что реально изменило систему подготовки школьников – это было введение ЕГЭ. Даже введение федеральных государственных образовательных стандартов нового поколения ситуацию радикально не поменяло, потому что учителя просто к этому не готовы. Они не умеют так работать и соответственно они не могут этому научить учеников.

Когда происходили реформы в наиболее успешных с образовательной точки зрения странах, например, в Финляндии, в Южной Корее, в Сингапуре, все реформы длились 40-45 лет. Они целенаправленно знали, к чему идут и вводили соответствующие продуманные шаги, и пришли к тому результату, который мы имеем сейчас. У нас же все делается наспех, вчерашним днем, как правило не анализируются успехи, или неудачи предыдущего периода. То есть у нас нет анализа, а что получилось, что не получилось, что нужно изменить, куда нужно двигаться, как это нужно поменять, что нужно скорректировать. У нас ввели и дальше идем, ввели и дальше, ввели и дальше. И потом уже мы начинаем разводить руками и говорит: «А почему у нас что-то получилось, а что-то не очень получилось?» При этом уровень финансирования образования к сожалению, остается пока на не очень высоком уровне, то есть у нас в большей части регионов по тем нормативам, которые официально утверждены, идет недофинансирование. То есть деньги идут в другие области, забираясь из образования.

Сейчас идет тенденция на унификацию и на единообразие. Сейчас снова говорится про введение единого учебника, или единой линейки учебников, начиная с истории, про некое единое образовательное пространство. Тогда как мировой тренд показывает, что нужна наоборот диверсификация образовательных систем. И учитывая огромные размеры нашего государства, нам явно необходима децентрализация системы управления образованием, когда каждый регион должен выбирать самостоятельно, что он будет делать, как он будет делать. Поэтому конечно необходим огромный уровень доверия, хотя бы к директорам школ. Я сейчас не говорю про учителя, которого в регионах особенно завалили разными проверками, отчетами и так далее, но тем не менее, хотя бы к первому лицу в образовательном учреждении необходимо доверие, чтобы он смог реализовывать ту политику, которую он считает нужной.

Потому что у нас, к сожалению, на первом месте краткосрочные прогнозы, то есть любой чиновник от образования любого ранга, а я имею в виду сейчас первые лица, то есть это министр образования, или краевой министр образования, проектируют максимум на время своего правления, то есть это 2-3-5 лет, тогда как система образования выстраивается десятилетиями. И этот очень краткосрочный период планирования чиновников от образования, существенным образом негативно складывается на развитии системы образования.

Ну и резюмируя все вышесказанное, я хочу сказать, что все-таки при всех больших положительных моментах советской образовательной системы, при академизме этой системы, при предоставлении большого количества знаний по разным предметам в равных объемах, ориентации на лучшие высшие учебные заведения и так далее, надо сказать, что все-таки мир стремительно изменился. Изменились дети, изменились родители, а система образования пока еще остается прежней и, как точно заметил Альбер Камю для совершенно другого возраста, для совершенно другой страны, для совершенно других условий, но эта фраза актуальна для нашего образования: «Наша школа готовит к жизни в мире, которого, к сожалению, не существует».