Образование в мире и в России

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Во всем мире есть огромное количество способов, для того, чтобы измерить качество школьного образования – это различные международные программы. Самыми авторитетными в мире являются три программы, которые измеряют качество школьного образования – это TIMSS, PIRLS, PISA.

PIRLS – это международная программа исследования начального образования, сокращенно от Progress in International Reading Literacy Study. Это программы, которые организованы международной ассоциацией, все они проходят под эгидой ОЭСР, которая нацелена на измерение качества образования в начальной школе. При этом надо оговориться, что сроки обучения в начальной школе в разных странах разные. То есть, например, в России четырехлетняя начальная школа, а в большинстве стран Европы и мира шестилетняя начальная школа. Это исследование проводится раз в пять лет. Главная задача исследования – выявить, как дети начальной школы в ее завершении овладели теми инструментами, которые позволят им учиться дальше. В частности, самый главный инструмент – это качество чтения, то есть понимают ли дети, что они читают и могут ли они использовать вдумчивое понятливое чтение для обучения в дальнейшем. Потому что все задания во всех предметах, будь то биология, химия, физика, математика, они все представлены в письменном виде на родном языке.

Надо сказать, что, когда Россия начала принимать участие в PIRLS, ее результаты удивили всех – Россия заняла первое место. Сейчас она занимает второе место, но разница с Сингапуром, с лидерами, буквально в один балл. То есть, наша начальная школа – одна из лучших, если не самая лучшая в мире. Это значит, что наши дети по окончании четырех классов овладевают теми инструментами, которые им позволяют хорошо учиться дальше.

Второе международное исследования качества школьного математического и естественно-научного образования, сокращенно TIMSS – Third International Mathematics and Science Study. Оно исследует раз в четыре года школьников четвертых и восьмых классов по уровню овладения ими математической грамотности и естественно-научной грамотности. Поэтому характерно, что сначала исследуются школьники четвертого и восьмого класса и потом через четыре года те школьники, которые были в четвертом классе, исследуются снова в восьмом классе. Важная задача здесь, проследить динамику получения естественно-научного и математического образования. Замечу, что здесь проверяется в большей степени предметная область, то есть, как школьники усвоили математическую и естественно-научную грамотность. То есть проверяются предметные навыки. В этих исследованиях Россия занимает достаточно приличное место, мы по последним исследованиям занимаем 4-7 места, то есть входим в десятку лучших стран. Это говорит о том, что наши школьники в предметной области в общем и целом справляются с теми задачами, которые перед ними стоят и их знания на мировом уровне. При этом, еще раз подчеркну, что если в PIRLS исследуется возможность детей для овладения инструментами для дальнейшего обучения, то есть, насколько они ими овладели, то в TIMSS исследуется именно сам предметный уровень знаний.

И следующая авторитетная программа по качеству школьного образования называется PISA – Programme for International Student Assessment – то есть здесь исследуется очень важный момент, как школьники те знания, которые они получили в школе, в начальной школе, в средней школе, могут применять в жизни. Это исследование для 15-летних школьников, причем не важно, в каком классе они учатся, это четко исследования для детей, достигших 15-летнего возраста и здесь проверяется, как в нестандартных ситуациях, в непривычных ситуациях, скажем так, во внешкольных ситуациях дети применяют те знания, которые получили в стенах своей школы. Это исследование проводится раз в три года. И как только Россия стала участвовать в PISA, результаты были шокирующими, Россия с треском провалилась. Мы вошли в четвертый десяток стран, недалеко от Туниса оказались.

Особенность PISA в том, что проверяется три момента – естественно-научная грамотность, чтение, математика. При этом каждые три года одно из этих направлений является лидирующим. Например, последняя PISA 2015 года была посвящена естествознанию, поэтому 60% заданий были по естествознанию, 20% по математике и 20% по чтению. Следующий год соответственно через три года будет – другой предмет, и так далее. В этом году в последней PISA мы поднялись, вышли на 33 место в рейтинге. В основном наши места где-то с 37 по 40-е где-то были, по разным направлениям, еще раз повторяю, по математической грамотности одно, по естественно-научной другое, по чтению третье, но в общем и целом, мы были где-то в хвосте, потому что, как оказалось, наши школьники те знания, которые они получают в школе, не умеют применять в жизни. Удивительно, что в последней PISA на третье место вышла Эстония, при этом она стала первой европейской страной, опередив даже бывших лидеров – финнов. Эстония взяла сознательно за основу финскую систему, что-то в ней осталось от советской системы и проводя реформы в течение 20 лет, они получили очень хороший результат.

Если мы посмотрим Россию в свете этих трех исследований – PIRLS, TIMSS и PISA, то мы видим, что в начальной школе у нас все очень хорошо, в средней школе уже начинаются небольшие провалы и при переходе в старшую школу – полный ноль. К сожалению, этот момент, имеющий явно негативную реакцию, до сих пор пристально не замечен, хотя по этому есть очень много исследований, над этим работает Институт образования в нашей стране, но увы таки кардинальных изменений пока еще не сделано. Да, в России происходит огромное количество различных реформ, но эти реформы в основном ходят вокруг самого образования и образования практически не касаются. Реформы экономики образования, управления и так далее, и тому подобное. Сама суть учебного процесса не меняется, хотя приняты новые федеральные государственные образовательные стандарты, которые как раз-таки призваны ситуацию радикально изменить, они ориентированы именно на то, на что ориентирована PISA – на деятельностный подход, на формирование компетенций, на умение учиться, добывать знания, анализировать информацию. Но, к сожалению, большая часть учителей пока еще не готова к переходу на эти образовательные стандарты, они сами еще не умеют по ним работать. Не говорю за всех, но говорю за большинство. И конечно просто внедрение стандартов, принятие документа, оно ситуацию не поменяют, нужны намного более серьезные изменения внутри самой структуры системы образования.

Также хочется отметить, что несмотря на то, что наши дети обладают достаточно высоким академическим уровнем знаний, на что собственно говоря была ориентирована и советская система, то есть среднестатистический российский школьник знает в предметной области, как правило, больше, чем такой же школьник, скажем, из той же Финляндии, например. И уж тем более, если мы берем, например, США, где уровень школьного образования крайне низок, они в PISA еще ниже, чем мы. Тем не менее, главная задача XXI века – формирование других коммуникационных компетенций, умение работать в команде, формирования метапредметных знаний и навыков, и умений, умения добывать информацию, анализировать, сравнивать, отбрасывать ненужное. Все, что есть в PISA. У нас в большей части учебников есть готовый набор задач – пункт а, пункт б, дано, условие и так далее. И школьнику нужно просто выучить некий алгоритм действий и по нему решить эту задачу. В PISA не так, в PISA нужно прочесть большое количество текста, найти, что из этого является задачей, понять, какие данные нужны, а какие вообще не играют никакой роли, более того, там могут быть ошибочные данные, как в жизни, эти данные нужно тоже отбросить. И дальше, найдя суть задачи, ее сформулировать и решить. Поэтому в последней PISA в 2015 году была добавлена командная работа и работа интерактивная на компьютерах.

И надо сказать, что в общем и целом, если школьники в Москве показали хорошие результаты наравне с мировыми, но в общем и целом по России, а PISA – это именно инструмент для измерения национальных систем образования, а не каких-то регионов, в общем и целом Россия пока увы плетется в хвосте развивающихся стран и, чтобы ситуацию радикально изменить, нужны конечно серьезные изменения в системе образования.

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Финская образовательная система заинтересовала мировое сообщество впервые, когда она стала участвовать в PISA – международном исследовании, которое посвящено качеству школьного образования для 15-летних школьников. Финны стали первыми в мире.

Действительно эта система крайне интересна. Не вдаваясь особо в подробности структуры финской системы образования, хочется выделить то, что непривычно, что выделяется на фоне нашей системы образования, то, чем она непохожа. Многие говорят, что финская система взяла что-то от советской школы – и да, и нет. Действительно было небольшое советское влияние, оно было через ГДР, но в общем и целом это влияние минимальное. Если мы посмотрим именно на структуру образования в Финляндии, начиная с детского сада и заканчивая высшим общим образованием, то мы увидим, что она очень похожа на царскую структуру, дореволюционную, неслучайно финны входили в состав Российской империи и действительно структура образования очень похожа. А вот содержание образования существенным образом отличается от российского, да во многом и от европейского.

У финнов особое отношение к детскому возрасту. С самого рождения ребенок является полноправным членом общества, ему дают паспорт. Когда ребенок поступает в детский сад, или в школу, обязательное обучение у финнов с семи лет, государство полностью берет на себя все обеспечение для ребенка. При этом сами финны отмечают, что расходы на образование у них далеко не самые большие в мире и даже в Европе, они достаточно скромны, тем не менее, финская система образования дает фантастические результаты.

Итак, во-первых, все обеспечение, включая канцтовары, включая все школьные принадлежности, включая проезд к школе, если ребенок живет более чем в пяти километрах от школы, на такси, берет на себя государство. Питание, уборка помещения, в общем все полностью за счет государства. После окончания детского сада, выпускники детского сада могут поступить в так называемую прешколу, она организуется либо на базе детского сада, либо на базе школ. Это курсы подготовки к школе, они тоже бесплатные. Но здесь дело не в том, сколько выделяет государство на образование, а в том, как организована сама система.

Начнем с детских садов. Каждый детский сад берет за основу либо систему Монтессори, либо Штайнеровскую педагогику – то, что во всем мире считается Вальфдорфской педагогикой, ориентированной на развитие ребенка. И в детских садах уровень образования педагогов воспитателей крайне высок. Во-первых, все воспитатели имеют высшее образование, во-вторых, в детские сады идут лучшие из лучших, туда ведется строжайший отбор педагогов. В Финляндии рекордное количество взрослых на одного ребенка. На одного педагога приходится в среднем 4-5 детей. То есть за детьми присматривают очень хорошо. При этом, это не только присмотр и уход, это реальное развитие. В среднем на одного ребенка, если мы берем с детского сада, до окончания школы, государство тратит около 10 000 евро. Из них родители платят 100-150 евро, реже 200, все остальное берет на себя муниципалитет. При этом, если родители не могут забирать ребенка из детского садика и хотят оставить его на круглые сутки, такая услуга тоже есть в детских садах, они должны доказать, что им это действительно необходимо по работе, а не просто воспользоваться этой услугой, и тогда они дополнительно доплачивают 200 евро за пансион.

Школьное образование. Во-первых, в Финляндии нет никакого отбора. Селекция там просто-напросто запрещена. То есть берут в любую школу всех детей, включая детей со сложностями, с отклонениями в развитии, с умственными проблемами, с проблемами физиологическими. То есть, нет специальных коррекционных школ, все дети обучаются в основном массовой школе. Но к этим детям представлены соответствующие педагоги, тьютеры, которые занимаются специально развитием этих детей дополнительно. В классе как правило два педагога, при этом один занимается непосредственно ведением уроков, второй в большей степени напоминает того же самого тьютера, или классного руководителя в школе, в классе. Если ученик не готов воспринимать информацию, отвлекается, может быть устал, может быть болен, может быть у него есть какие-то проблемы в личной жизни, то второй педагог может с ним отойти, поговорить, чем-нибудь его занять. Более того, если сам ребенок по каким-то причинам не хочет работать сегодня на уроке, в каждом классе есть специальная коррекционная зона, куда он может отойти, расслабиться, полистать журнал. То есть главный принцип – это невмешательство в личную сферу ребенка. При этом в Финляндии стараются крайне замотивировать ребенка всеми возможными и невозможными средствами.

Само здание школы, они все построены по уникальным архитектурным проектам. Финны при постройке любой школы устраивают конкурс и по этому конкурсу отбирали проекты и потом соответственно возводили здания. Образовательная среда там таким образом устроена, что ребенок может быть много времени вне класса. Более того, класс – это очень условное понятие, то есть, есть рекреации, зоны, где тоже могут проходить уроки. И в среднем собственно в классе ребенок может проводить не более 30% учебного времени. широко распространены уроки на улице, в различных музеях, технологических группах и так далее. То есть на ребенка нет такого жесткого давления. При этом в учебный день – самый короткий в Европе, да и, пожалуй, один из самых коротких в мире, в школе не больше пяти уроков, в старшей школе не больше шести. И всего в год дети занимаются 190 часов. При этом результаты одни из лучших в мире.

Одним из ключевых успехов сами финны считают огромный уровень доверия к учителю, огромный уровень доверия к директору и огромный уровень доверия к муниципалитету. То есть доверие на всех уровнях. Учителя не составляют вечных отчетов, директор не ходит к ним на уроки, не контролирует, как они себя ведут, в школе нет никаких особых правил по ношению формы, по внешнему виду – ни для учителей, ни для учеников. Но при этом… нет дневников, по экзаменам каждый учитель решает сам для себя, нужны они ему, или нет, для диагностики уровня успеваемости учеников. И самое главное – доверие к учителю, как сказал один из директоров финской школы, зачем мне контролировать учителя, если он дает хороший результат.

Работа учителя в Финляндии тоже очень престижная, при этом она не самая высокооплачиваемая в Финляндии, но вообще уровень зарплаты достаточно хороший, то есть в среднем учитель получает 3500-3800 евро. Директор около 5 000 евро. Понятно, что 20% уходит на налоги, все остальное остается соответственно у учителя. Это не самый высокий уровень зарплат для финнов, но большие летние каникулы, работа с детьми, уровень престижа этой профессии в глазах окружающего социума делают эту профессию значимой. И в педагогические ВУЗы в Финляндии очень большой конкурс. И более того, когда учитель уже даже приходит в школу, проходит кастинг, в конце каждого года учебного все учителя в Финляндии увольняются и следующий год набирается заново по конкурсу. Бывает такое, что в некоторых школах доходит до 12 человек на место. Соответственно и отношение к учителю у детей такое, что это не вторая мама, потому что каждый год может быть новый учитель по предмету – это именно человек, который учит. При этом есть некоторый набор классных руководителей, которые занимаются внеурочной деятельностью, при этом есть специальная социальная служба, в каждой школе есть социальный работник, он не принадлежит к школе, он именно ходит по семьям раз в месяц и смотрит, как дела обстоят в семье – уважают ли ребенка, не обижают ли его. Ну, мы все знаем про ювенальную юстицию, про очень строгую систему финских взаимоотношений с этими структурами. Но тем не менее. Каждую среду в финской школе родительский день, то есть каждый родитель может прийти, проконсультироваться с учителем. Учитель дает родителю анкеты, в которых могут быть такие вопросы: как ваш ребенок относится к школе, что ему нравится, что ему не нравится, какие отношения со сверстниками и так далее. То есть отслеживается ментальный фон, отслеживается эмоциональный фон развития ребенка – это тоже входит в процесс обучения.

Экзамена как такового в финской школе нет. Есть один обязательный экзамен по окончании школы в 19-летнем возрасте – это экзамен может сдаваться ребенком, может не сдаваться, но уровень успешности на этом экзамене, никак не влияет на его поступление в университет, потому что все университеты, их в Финляндии около 30, имеют свои конкурсные системы отбора и выпускные экзамены в школе как правило не учитываются. То есть, они могут учитываться, но как правило не влияют на поступление в институт.

Еще очень важная особенность финских учителей, они все имеют степень мастера наук, или звание профессора по своему предмету. То есть это специалист, скажем, в области химии, или физики, который дополнительно получает педагогическое образование. То есть, логика финской системы – каждый учитель должен быть асом в своем предмете, он должен его знать отлично и потом уже, если он может и хочет, он имеет право его преподавать в школе. В финской школе не принято списывать, твои же приятели по школьной парте тебя заложат – это нонсенс, зачем списывать, если ты показываешь свою собственную динамику, уровень своего собственного развития? Если нет этой паранойи, что, если ты не сдашь, то… У школы в Финляндии есть педагог, который занимается условно говоря, проектированием будущего развития ребенка. То, что мы называем профориентацией, то есть человек, который специально готовит детей к будущей профессии, помогает определиться с выбором. Организация всех экзаменов, и ВУЗовских, и школьных, ложится на плечи самих школ и самих ВУЗов. Повторяю, система доверия в финском образовании крайне высока, то есть, нет никакого особого государственного вмешательства, единой системы тестирования национальной, школьной, или ВУЗовской, нет никаких срезов знаний, обязательных диагностик и так далее. И несмотря на это, финны демонстрируют фантастические результаты.

В последнее время Финляндия вступила в очень серьезный эксперимент, за которым следит весь мир – финны начинают отказываться от предметов, то есть отдельно физика, отдельно химия, они начинают заниматься изучением явлений, развивая метапредметные навыки и умения. В начальной школе, например, отказываются от чистописания, потому что школьники печатают на планшетах, или на компьютерах. А мелкую моторику развивают другими средствами. Еще неизвестно, к чему это все приведет, сами финны очень настороженно воспринимают это все дело, по этому поводу было сломано много копий до введения этой реформы, но сейчас пока финны уступают во всех международных исследованиях азиатам, однако посмотрим, что будет дальше.

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Южная Корея – азиатская страна с особенностями менталитета – корпоративность, уважение к старшим, коллективная ответственность. И надо сказать, что система образования в этом государстве, хотя и имеет ориентиры явно европейские, все-таки сохраняет свою самобытность. Самое главное, что определяет всю школьную систему образования – это выпускные экзамены. Более того, выпускной экзамен – это главное событие в жизни любого южнокорейца, или южнокорейки – это система образования, которая направлена на подготовку к экзаменам.

Учитывая, что дошкольное образование обязательно и большая часть детских садов являются частными, лозунг, что мы начинаем готовить к экзаменам, или в частности, готовить к школе, является самым главным для того, чтобы родители обратили внимание именно на этот детский сад, а не на другой. Хотя, главная задача – развить ребенка, сделать его здоровым, приучить его к коллективу. Потому что до определенного возраста – до пяти лет, маленькому человеку можно все, а после пяти лет, его берут в серьезные рукавицы поострее ежовых и начинают формировать ту личность, которая необходима данному обществу – личность коллективную. И вообще коллективизм – это главное отличие южнокорейской системы образования, коллективизм поставлен во главу угла. И при этом Южная Корея сейчас демонстрирует крайне высокие результаты по всем мировым исследованиям.

В 2001 году министерство образования получило особые преференции, дело в том, что развитие системы образования было признано ключевым направлением деятельности, ему был объявлен высочайший приоритет и среди граждан, и среди политиков. И министр образования был повышен до звания вице-премьера, соответственно с расширением полномочий. И Южная Корея всерьез взялась за свою систему образования.

Начальная школа в Южной Корее длится шесть лет, как в большей части развитых стран мира. Главная задача начальной школы – подготовить ученика к обучению в старшей школе. Соответственно, помимо общеобразовательных предметов, как математика, например, или язык, в корейской школе могут преподаваться такие предметы, как этика, или ведение домашней экономики. Средняя школа 7-9 классы. Здесь существенным образом ужесточаются требования к внешнему виду – форма в Южной Корее обязательна всегда с начальной школы, но здесь уже контролируется и длина волос, и макияж, и так далее. И уже в средней школе ученики начинают понимать, что главная задача – это сдать экзамены.

Что интересно, как таковых отметок, в Южной Корее нет, и даже более того, переводных экзаменов тоже. Но, когда дети оканчивают среднюю школу, они прекрасно понимают, что, чтобы поступить дальше в университет, им нужно будет хорошо сдать итоговый экзамен, а для этого необходимо учиться в высшей школе. Высшая школа необязательна в Южной Корее, она бесплатна, но необязательна. При этом, чтобы попасть в высшую школу, нужно сдать определенное тестирование, и большая часть учеников проходит – 97% южнокорейцев учатся в высшей школе. Главная задача высшей школы – это подготовить именно к поступлению в университет. У южнокорейского учителя огромный авторитет, его слова не обсуждаются. В южнокорейских классах в начальной школе по 50-60 человек. С течением времени, понимаете ситуация не меняется. То есть выбраковки никакой нет, а поскольку нет отметок, нет обязательных переводных экзаменов, в одном классе учатся дети с разным уровнем развития.

Но, как только приходит пора экзаменов, здесь наступает естественная селекция. Дело в том, что для семьи Южной Кореи, получение образования – это дорога в жизнь. Если человек поступает в институт, фактически его дальнейшая карьера расписана. Если он поступает в один из 10 лучших университетов Южной Кореи, то фактически его жизнь сделана. Если он окончит этот ВУЗ, конечно же и получит профессию. Поэтому роль экзамена выпускного из школы, вступительного в ВУЗ для любого ребенка Южной Кореи ключевая.

В школе могут применяться телесные наказания, учитель может указкой дать по рукам, может наказать серьезнее, более того, телесные наказания практикуются и в школе, что резко отличает их, например, от финской системы образования, где это просто недопустимо, где даже голос на ребенка невозможно повысить, за это можно лишиться учительской практики, а у родителей могут отобрать детей. Здесь прямо противоположная ситуация, есть телесные наказания, есть очень серьезные рамки. Опять же, главное здесь, не воспитать личность, а воспитать человека коллективного, который умеет жить в этом коллективе, знает все его законы и один за всех и все за одного. Поэтому для ребенка из Южной Кореи соответствующим образом выстроена система воспитания. Что интересно, помимо того, что ребенок ходит в школу, он учится в так называемых хагвонах, или академиях – это система дополнительного образования, она может быть творческой, например, музыка, или хореография, спорт, но как правило многие дети выбирают именно углубленное изучение ряда предметов, в первую очередь математика, английский, или родной корейский язык. То есть ребенок в первой половине дня учится в школе, а во второй половине дня он учится в хагвоне. Учебный день может длиться более 12 часов. И надо сказать, что у южнокорейских детей, особенно в старшей школе, или в высшей школе, как называются 11-12 классы, фактически нет детства. Все их внимание, все их силы, все их знания ориентированы на одно – сдать хорошо экзамен. Если ребенок экзамен не сдал – все, на этом его жизнь закончена. И огромное количество детских суицидов в Южной Корее именно из-за несданного экзамена – это второе место после автокатастроф.

Правительство Южной Кореи принимает ряд стабилизационных мер, но пока ситуация радикально не выправилась. Как же обставлен сам экзамен? Дело в том, что поскольку он является ключевым моментом образования, то правительство делает все, чтобы экзамен прошел максимально комфортно. Все увеселительные заведения в ночь перед экзаменом закрываются раньше, или не работают вообще. Родителям, чьи дети сдают экзамен, в частных структурах, сокращают рабочий день, они могут прийти к 10 часам и позже, потому что они готовят детей к экзаменам, собирают в школу на экзамен. Во время экзамена запрещены полеты самолетов, чтобы не мешали детям. Соответственно, если ребенок опаздывает на экзамен, есть специальная система, которая контролирует этот момент, вы можете позвонить и вас доставят разумеется бесплатно, более того, даже полицейские ориентированы на то, чтобы доставить ребенка в учебное заведение, если он проспал, или что-нибудь еще случилось. Пишутся специальные рекомендации, чтобы девушки не использовали короткие юбки, макияж, каблуки, чтобы не мешали другим и сами, чтобы чувствовали себя комфортно во время экзамена. То есть, все ради экзамена. И дальше, собственно говоря, когда экзамен начинается, он проводит ту самую сегрегацию детей по принципу сдал, или не сдал. Если ребенок осилил экзамен, он называется сусын, то он поступает в ВУЗ и, повторяю, если он успешно оканчивает ВУЗ, его карьера сделана.

Если же он не поступает, у него есть три пути – быть безработным и соответственно вести полуголодное существование, или уйти в армию, или же найти какой-то способ – низкоквалифицированную, малооплачиваемую работу и собственно таким образом влачить свое существование. Поэтому Южная Корея – страна с одним из самых больших количеств студентов, то есть большая часть детей все-таки поступает в ВУЗы, в Южной Корее много ВУЗов, но есть 10 самых престижных, которые элитные, туда очень сложно попасть, но если попал, то все в порядке. И есть другие ВУЗы, куда тоже стремятся попасть дети.

Но, тем не менее, если нет возможности получить это образование, то фактически нет возможности комфортно жить. У американского философа Уэнделла Филлипса есть известная фраза, я ее очень люблю: «Лучшее образование дается в борьбе за кусок хлеба, или в борьбе за выживание». Вот для азиатских стран и для Южной Кореи, и для Сингапура, и для Японии – это очень показательный момент. Действительно, если ты получаешь образование, если ты сдаешь экзамен и поступаешь в ВУЗ – твоя жизнь сделана. Если же нет, то увы, ты на обочине жизни. И это является мощнейшим стимулом для получения образования и это является одним из тех факторов, почему Южная Корея сейчас является одним из мировых лидеров образования.

Южная Корея – страна, которая огромное количество средств тратит на образование. В частности, 7% от ВВП идет на развитие образования. Второе место в мире, после Дании. Большая часть семейных расходов идет на обучение школьников, 56% всех денег, которые поступают в семейный бюджет родители расходуют на образование своих детей. Разумеется, есть в школах селективный отбор. 70% учителей Южной Кореи – это мужчины, женщин там крайне мало, то же самое в хагвонах – в академиях. И постольку, поскольку система очень жесткая и я уже говорил про систему наказаний и в школе, и дома, разумеется, далеко не все могут успешно справиться с той нагрузкой, которая ложится на детей, но система коллективной поддержки, начиная с детского сада, когда дети корейскому деду Морозу загадывают желание, чтобы успешно окончить школу, сдать экзамен и попасть в ВУЗ, что невозможно представить, чтобы загадывал наш российский школьник деду Морозу, чтобы он помог поступить в ВУЗ.

Вот эта система направлена на формирование коллективного человека, который способен показать определенные результаты и здесь уже в старшей школе, в старших классах, работает формирование коллектива в другую сторону. Если сначала тебя приучат жить в обществе, то потом общество так, или иначе помогает тебе не остаться на обочине, и даже, если ты не сдал экзамен, есть определенная система поддержки для детей, которая к сожалению, пока работает не очень хорошо.

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Система образования Сингапура была создана фактически с нуля 45 лет назад совершенно понятными задачами. Дело в том, что Сингапур – это бывшая колония, местное население представлено преимущественно китайцами, там 70% китайцев, есть еще малайцы. То есть там неоднородная масса. И когда страна стала самостоятельной, главной задачей правительства было сделать так, чтобы местные жители почувствовали себя именно сингапурцами, поскольку страна триэтничная.

При этом школы, которые существовали до обретения независимости, они были местными, либо на китайском языке, либо на малайском языке, либо на тайском языке. Английских школ было немного. И когда собственно говоря Сингапур стал независимым и часть англичан оттуда ушла, а это были высококвалифицированные работники, их фактически некем было заменить. Концепцию образования Сингапура разработал в 1984 году премьер-министр Ли Куан Йу легендарный, который поставил главную задачу – образование должно обеспечить национальное процветания Сингапура. С тех пор маленькая страна, там всего 650 квадратных километров с достаточно небольшим населением и эта компактность позволила в общем и целом провести эти реформы.

При этом, что удивительно, сингапурская образовательная система основана на евгенике, на теории о наследственном здоровье человека и собственно говоря, селективный отбор, а это главная особенность сингапурской системы, там селекция происходит на всех образовательных уровнях, начинается еще даже до рождения ребенка. В Сингапуре есть специальные брачные агентства, которые занимаются отбором женихов и невест по разным критериям – критериям здоровья, социального капитала, статуса семьи, бедные, богатые и так далее. То есть в каждого малыша еще до рождения вкладываются большие деньги, вкладываются именно государством.

Ли Куан Йу принял принципиальное решение, что образование во всех школах будет вестись на английском языке. При этом, понимая негативные последствия этого решения, он успокоил жителей, что местные их родные языки будут изучаться в достаточном объеме, но в рамках соответствующих предметов. То есть, все обучение ведется на английском языке и отдельно есть предмет национальный язык – китайский, или малайский и так далее. Соответственно это обеспечило интеграцию образовательной системы в мировую экономику. Это собственно главная задача была – обеспечить интеграцию Сингапура, который фактически никакими ресурсами не обладал, он обладал только одним из самых глубоких портов в мире и находился на пересечении торговых путей. Поэтому была понятная задача сингапурской системы образования – обеспечить кадры для мировой торговли, для обмена идеями в мировом масштабе и для создания высококвалифицированных специалистов, которые могли бы обеспечить функционирование этой системы.

Сама система образования в Сингапуре очень сложная, я остановлюсь в большей степени на ее особенностях. Начальная школа, как и во многих мировых странах – лидерах образования – длится шесть лет. Поэтому она делится на две части. Первые четыре года – это фундаментальная подготовка и дальше двухлетний этап специализированной подготовки. То есть уже после фундаментальной подготовки начинается селекция детей по тому, какие способности они в большей степени проявляют. Разумеется, существуют соответствующие экзамены для того, чтобы эту селекцию произвести, но подчеркиваю, экзамены нужны не для того, чтобы выбраковать детей, оставить их вне школы, отчислить их от школы. А для того, чтобы именно в рамках самой школы распределить их на то, или иное направление.

Далее идет средняя школа и после ее окончания сингапурцы сдают один из самых главных своих экзаменов, по итогам которых учащиеся распределяются по четырем направлениям в старшей школе – специальное, экспресс-направление, академическое, или технологическое. При этом сроки обучения на разных направлениях могут быть разные – от четырех до шести лет. То есть понятно, что по экспресс-обучению короче, по, например, академическому – длиннее. То ест уже с начальной школы до старшей школы, как минимум, дети подвергаются селекции два раза по разным направлениям. Это позволяет более оптимально скоординировать образовательные усилия на конкретные направления. То есть, явная профилизация с начальной школы, что является сингапурским ноу-хау.

Есть предуниверситеты, которые помогают детям готовиться к университетам, при этом сингапурский год учебный совпадает с академическим, начинается со 2 января и заканчивается в конце года. Каждая четверть распределена на 10 недель, в конце каждой где-то полторы недели каникул. Также, как и во многих азиатских странах, и в Японии, и в Южной Корее, после окончания школы, как правило, дети занимаются дополнительно, и в художественных школах, и на время больших летних каникул в полтора месяца работают специальные заведения, аналоги наших летних лагерей, в которых дети тоже занимаются и учатся по предметам, как в школе. Потому что для сингапурцев получение качественного образования – это дорога в жизнь.

Здесь может быть нет такого строгого ранжирования, как, например, в Южной Корее, где от результата экзамена решается судьба человека. Если ребенок не поступает в старшую школу, есть специальные школы для таких детей, которые не смогли. Их всего как правило в Сингапуре около 3%, которые не смогли переступить этот порог, и даже их обучают по адаптивным программам, и они все равно становятся членами общества. Может быть не на высокооплачиваемых работах, может быть они не достигают высокого уровня квалификации, но в принципе, опять же для них эта возможность не закрыта. То есть они могут наравне с другими детьми сдать вступительный экзамен в университет и соответствующим образом сделать свою карьеру. Другое дело, что им сделать это будет намного сложнее.

Главная цель сингапурской системы образования, как я уже говорил – это укрепление национальной сплоченности, это выживание нации и уверенность в будущем. То есть сингапурская система образования готовит детей к завтрашнему дню, также, в основном, как и финская система образования. Вопрос только в том, что готовит она достаточно авторитарными способами. В Сингапуре очень большие классы тоже по 40-50 детей, огромная роль учителя. Но учитель обладает именно авторитетом в плане уважения к нему, а не заставления детей учиться с указкой и телесными наказаниями, как это, например, практикуется в Южной Корее. Авторитарность работы учителя строится на уважении, а не на наказании, не на страхе. Это очень важно для Сингапура, который активно интегрируется в мировое пространство и привлекает огромное количество европейских и мировых специалистов для того, чтобы выстроить эту свою систему.

Она является очень популярной. Сингапурские школьники по всем мировым исследованиям – TIMSS, PIRLS, PISA – сейчас занимают первые места, конкурируют с китайским Шанхаем и детьми из Южной Кореи, показывают совершенно фантастические результаты, причем во всех направлениях, и по естественно-научной грамотности, и по математической.

Тем не менее система сингапурская очень востребована не только в Сингапуре, в частности у нас в России огромный интерес к этой системе. У нас есть площадка в Казани, где апробируют эту систему и более того, есть система повышения квалификации для учителей, которые приезжают в Казань учиться сингапурской системе. Они сделали эту систему брендом, они ее продают, читают лекции, обучают учителей, в первую очередь начальной школы. И надо сказать, что не всегда это может быть получается в других странах, потому что все-таки, Сингапур – это Сингапур, а Россия – это Россия. Но некоторые изменения к преподаванию, к мотивации детей к предмету, к отношению детей к учителю, она выстраивается и работает и в других странах тоже.

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

В свете мировых исследований качества школьного образования, российское образование занимает очень странные позиции. По начальной школе мы первые, по степени владения знаний предметами при переходе в среднюю школу – мы уже в конце первой десятки. А по 15-летним школьникам мы в хвосте.

Очень большая проблема в том, что наши школьники, получая огромный объем знаний, не умеют применять их в жизни. Я бы выделил несколько ключевых проблем современного российского образования. Их намного больше, но на мой взгляд, принципиальными являются именно следующие причины.

Первая причина – это непонимание того, куда мы идем. Скажем, советская образовательная система была встроена в совершенно понятную логику развития государства. Понятно было, для чего она была, что она должна была делать, какие должны были быть ее результаты. У нас же, к сожалению, есть только лозунг: «Нам нужно хорошее образование». Но насколько хорошее, что значит хорошее образование, по каким критериям, для чего оно… А когда не знаешь, куда плыть, никакой ветер не будет попутным. Мы равняемся на разные мировые образовательные системы, но у них есть конкретные понятные цели и задачи, свои собственные внутренние цели и задачи. И одно дело, когда мы строим интегрированную в мировое сообщество мировую экономику и образовательную систему, открытую совершенно, с совершенно понятным набором дисциплин, набором принципов и так далее. И другое дело, когда мы строим закрытую систему для авторитарного государства, которая должна обслуживать саму себя для формирования определенного количества чиновников, бюрократов, послушных граждан и так далее – это совершенно другая система. И нам нужно определиться, для чего нам нужна система образования, что мы хотим построить, к чему она призвана. И конечно же эта система должна быть интегрирована с другими системами, в первую очередь с экономикой.

Вторая проблема – это уровень подготовки российского учительства. Есть мировое исследование учительского корпуса, называется оно TALIS сокращенно и это самое масштабное, самое авторитетное исследование в мире. Россия недавно подключилась к нему и картина российского учительства в совокупности по этому исследованию очень печальна. 80% российских учителей – это женщины, что явно противоречит всем мировым тенденциям. С большим опытом работы 20 лет и более, имеющие очень большую нагрузку, в том числе и административную, имеющие большое количество отчетов, которые всем должны. Готовящие детей к огромному количеству срезов, диагностик, проверок, к УГЭ, к ЕГЭ и так далее. Более того, если мы посмотрим культурный уровень среднего российского учителя, подчеркиваю – это средняя температура по больнице в масштабах всей страны, то там все будет очень печально. Средний российский учитель – это женщина бальзаковского возраста, которые не ходят в театры и музеи, которые не читают книжек, практически, а досуг предпочитают проводить у телевизора с сериалами, и слушая музыку популярной направленности, типа Стаса Михайлова и так далее.

Когда эти результаты были обнародованы, многое вызвало удивление. Очень показательный пример, когда опрашивали учителей в мире, чего им не хватает, в чем у них проблема, в основном говорили, что проблема в методической подготовке, потому что дети разные, есть сложные дети, есть дети с отклонением в развитии, им не хватает методической подготовки, как работать с этими детьми. А у наших учителей самая большая проблема – это, как они сами о себе пишут в этой диагностике – это проблема предметной подготовки. То есть на вопрос: что бы вы хотели улучшить – большая часть учителей говорила: улучшить предметную подготовку. При этом уровень методической грамотности считается, что учителями освоен полностью. Что это значит? Значит наши учителя не видят сложных детей, они не видят детей с проблемами развития, они не видят детей с ОВЗ, он считают, что они условно умеют с ними работать, или же, что их просто нет, а есть школьники двоечники, проблемные дети, из неблагополучных семей и так далее.

При этом наша школа имеет серьезное советское наследие в ориентации на академичность образования. То есть наши школьники знают в среднем больше, чем, скажем, школьники в Европе, и намного больше, чем, скажем, школьники из США. Но при этом эти академические знания они фактически не умеют применять в жизни, они не умеют перенести знания из одной предметной области в другую. При этом подчеркиваю, что в общем и целом кругозор среднестатистического российского школьника будет выше, чем школьника того же американского, или европейского. Но применение этих знаний в жизни, к сожалению, на нуле. Потому что в школе этому не учат. И вопрос в том, насколько сами учителя, владеют теми необходимыми навыками, которые они должны передать детям, чтобы они были готовы к жизни.

Знания стремительно устаревают, даже в рамках обучения ребенка на протяжении всей школы, за 11 лет технические знания точно устаревают. Для примера, те школьники, которые сейчас поступят в первый класс, выйдут на работу где-то в 2034-2035 году, а уйдут на пенсию где-то в 2077 году. Вопрос о том, что мы знаем об этой эпохе, мы можем готовить детей к этому времени, к тем вызовам, которые там будут?

В свое время Тоффлер написал свою известную книгу «Шок будущего», в которой он написал о том, что одна из главных задач школы – это готовить ребенка к завтрашнему дню. И надо сказать, что как раз-таки одно из авторитетнейших исследований по качеству школьного образования PISA говорит о том, что мы проверяем, насколько национальная образовательная система готовит школьников к завтрашнему дню. Надо сказать, что абсолютное большинство наших школьников к завтрашнему дню не готово.

Алексей Филиппов, кандидат философских наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Одна из важных проблем нашего образования в том, что мы не умеем работать с родителями, мы не видим их. Мы не видим, что родители разные, что есть родители с высоким социально-экономическим статусом и с низким. Мы знаем только, что есть неблагополучные семьи и все остальные, и еще есть мигранты сейчас.

Но дело в том, что родители все разные и понимание того, что родители – тоже субъекты образовательного процесса, то, что с ними тоже надо взаимодействовать. А мировые исследования говорят о том, что чем больше родитель вовлечен в школьную жизнь ребенка, тем выше образовательные результаты у ребенка. К сожалению, пока это все проходит мимо нас.

В советское время было понятно – есть учитель, у него огромный статус, он человек с высшим образованием, что далеко не у всех было родителей, скажем в 1970-1980-е годы. А если мы возьмем годы 1920-1930-е, там вообще учитель – единственный, кто умел читать и писать, родители этого просто не умели делать. Поэтому статус учителя был огромный именно за счет этого. Сейчас очень большое количество родителей имеет высшее образование и знают в некоторых областях намного больше, чем учитель. Более того, сейчас многие дети, например, в сфере ИКТ-компетентности, намного компетентнее учителей, то есть они умеют общаться с компьютером, они умеют работать в интернете, чего далеко не всегда умеют делать, особенно возрастные наши учителя. Поэтому и само отношение родителей к учителю будет во многом соответствующим.

При этом большая часть российских учителей живет старыми советскими стереотипами и говорит про упавший статус учителя российского, что его необходимо поднимать, что нужно какие-то программы делать, фильмы снимать и так далее. Но здесь, к сожалению, проблема намного глубже. И в первую очередь – это соответствующая работа с родителями. В России очень короткий учебный год по сравнению со многими мировыми странами лидерами образования. У нас учебное время 14,2 года, например, в европейских странах, в Америке – 16-17 лет. То есть там идут в школу раньше в пять лет, в четыре года и оканчивают позже, как правило, в основном 12 классов.

У нас же учебный год короткий, дети на самом деле у нас не перегружены, у нас достаточно маленькое количество часов. Я сейчас не беру Финляндию, где супер короткое количество часов, я беру в среднем по миру и далеко не все наши дети готовятся так активно, как это происходит в странах лидерах образования. Поэтому наши дети не перегружены, но большая проблема в том, что наша школа является в основном подготовкой к ВУЗу. То есть – это опять же наследие советского времени, когда хорошие школы, или появляющиеся школы при каких-нибудь высших учебных заведениях, готовили именно к поступлению в эти высшие учебные заведения, а не к жизни, как должно было бы быть. У нас получается, что в основном, большая часть школ – это просто растянутый по времени курс подготовки к институту с соответствующими задачами.

У нас наблюдается инновационная паранойя. То есть в государстве понимают, что ситуация с образованием очень некрасивая, что с этим нужно что-то делать, что делать, никто не знает. Поэтому с 1990-х годов, а особенно с 2000-х российское образование просто лихорадит от реформ. Я сейчас не беру только введение ЕГЭ, там было создано огромное количество других нововведений – и подушевое финансирование, и реструктуризация, и много чего еще. Но проблема в том, что большинство этих реформ не затрагивает суть образования – то есть взаимоотношения учителя и ученика. Реформируется экономика образования, реформируется управление образованием, но фундаментальных изменений в рамках самого образования нет. Единственное, что реально изменило систему подготовки школьников – это было введение ЕГЭ. Даже введение федеральных государственных образовательных стандартов нового поколения ситуацию радикально не поменяло, потому что учителя просто к этому не готовы. Они не умеют так работать и соответственно они не могут этому научить учеников.

Когда происходили реформы в наиболее успешных с образовательной точки зрения странах, например, в Финляндии, в Южной Корее, в Сингапуре, все реформы длились 40-45 лет. Они целенаправленно знали, к чему идут и вводили соответствующие продуманные шаги, и пришли к тому результату, который мы имеем сейчас. У нас же все делается наспех, вчерашним днем, как правило не анализируются успехи, или неудачи предыдущего периода. То есть у нас нет анализа, а что получилось, что не получилось, что нужно изменить, куда нужно двигаться, как это нужно поменять, что нужно скорректировать. У нас ввели и дальше идем, ввели и дальше, ввели и дальше. И потом уже мы начинаем разводить руками и говорит: «А почему у нас что-то получилось, а что-то не очень получилось?» При этом уровень финансирования образования к сожалению, остается пока на не очень высоком уровне, то есть у нас в большей части регионов по тем нормативам, которые официально утверждены, идет недофинансирование. То есть деньги идут в другие области, забираясь из образования.

Сейчас идет тенденция на унификацию и на единообразие. Сейчас снова говорится про введение единого учебника, или единой линейки учебников, начиная с истории, про некое единое образовательное пространство. Тогда как мировой тренд показывает, что нужна наоборот диверсификация образовательных систем. И учитывая огромные размеры нашего государства, нам явно необходима децентрализация системы управления образованием, когда каждый регион должен выбирать самостоятельно, что он будет делать, как он будет делать. Поэтому конечно необходим огромный уровень доверия, хотя бы к директорам школ. Я сейчас не говорю про учителя, которого в регионах особенно завалили разными проверками, отчетами и так далее, но тем не менее, хотя бы к первому лицу в образовательном учреждении необходимо доверие, чтобы он смог реализовывать ту политику, которую он считает нужной.

Потому что у нас, к сожалению, на первом месте краткосрочные прогнозы, то есть любой чиновник от образования любого ранга, а я имею в виду сейчас первые лица, то есть это министр образования, или краевой министр образования, проектируют максимум на время своего правления, то есть это 2-3-5 лет, тогда как система образования выстраивается десятилетиями. И этот очень краткосрочный период планирования чиновников от образования, существенным образом негативно складывается на развитии системы образования.

Ну и резюмируя все вышесказанное, я хочу сказать, что все-таки при всех больших положительных моментах советской образовательной системы, при академизме этой системы, при предоставлении большого количества знаний по разным предметам в равных объемах, ориентации на лучшие высшие учебные заведения и так далее, надо сказать, что все-таки мир стремительно изменился. Изменились дети, изменились родители, а система образования пока еще остается прежней и, как точно заметил Альбер Камю для совершенно другого возраста, для совершенно другой страны, для совершенно других условий, но эта фраза актуальна для нашего образования: «Наша школа готовит к жизни в мире, которого, к сожалению, не существует».