Идея русского сада

Феликс Разумовский, историк, писатель, телеведущий

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

 

Итак, после Петровского метаморфозиса, во многом изменившего не только русское сознание, но и облик русской земли, изменившего местонахождение русской столицы, из Москвы она была перемещена в Петербург и так далее, и так далее, много было изменений. Через 60 лет наступает время, когда кое-что из того, что было изменено, отброшено, забыто, кое-что начинает возвращаться.

Это Екатерининское время, в принципе довольно противоречивое. Если говорить о судьбе русской земли, прежде всего судьбе этого понятия, судьбе русского «пространствопонимания», ну и вообще, если говорить об облике русской земли, тот тут нужно сказать вот о чем – это время расцвета дворянской культуры. То есть в русской земле во множестве появляются уже не монастыри, а появляются дворянские усадьбы. Это такие центры русского европеизма, совершенно построенные по другим принципам. Там другая жизнь, другая культура. Но, понимаете, дальше важно сказать об этом «но», что русская усадьба классическая не отделена глухим забором от остального пространства, как, допустим, окружены сегодня все состоятельные коттеджи, прежде всего на Рублевке – этого совершенно нет. Вообще в русской усадьбе нет забора – это надо помнить.

Более того, люди, которые живут в усадьбе, они очень ценят красивый вид. Возникают такие сооружения, как «миловиды», то есть на высоком месте строится павильончик, откуда открывается красивый вид на поля, луга, рощи и прочие элементы русского пейзажа. В главном доме бывают часто такие круглые башенки, которые называются «бельведерами». В переводе с французского, как известно, «красивый вид». То есть, русское дворянство ценит красоту русской земли – это нужно сказать сразу. Другое дело, что для него, для этого европеизированного русского человека, конечно того «пространствопонимания», когда вся картина земли наполнена духовным символизмом, и он, созерцая солнце, созерцая реку и даже одиночно стоящее дерево, он при этом прозревает какие-то важные духовные смыслы.

Это для дворянства конечно уже культура утраченная и все же появляется в русской жизни человек, который обладает к этим традиционным вещам, вещам очень важным, такой повышенной чувствительностью. И он начинает как бы вспоминать, начинает возвращаться и к русскому «пространствопониманию», и к идеям устроения русского пейзажа. Он, обладая при этом какими-то феноменальными способностями агронома, ботаника и вообще естествоиспытателя на этом пути достигает колоссальных успехов – это Андрей Тимофеевич Болотов. Поразительной судьбы человек и поразительной биографии. Он написал несколько томов сочинений, которые называются «Жизнь и приключения Андрея Болотова, написанные им самим для своих потомков». Понимаете, жизнь и приключения. Можно предположить, что речь идет о каком-то политическом деятеле, который находился в гуще разных событий политических, свидетелем был принятия каких-то важнейших решений, войн, чего угодно. Или, в крайнем случае речь идет о каком-то путешественнике. Ничего подобного с жизнью этого человека не связано. Он практически всю жизнь сидел у себя в усадьбе, практически у себя дома. Но при этом обладал таким замечательным даром этого «пространствопонимания», созерцания красоты натуры, что не только наполнил свою жизнь замечательным содержанием, а рассказал об этом содержании. То есть рассказал о всех своих приключениях. А приключения – это созерцание натуры в основном и возделывание пейзажа. Причем он был настолько плодовитым, успешным и упорным, даже дальше трудно подобрать термин, кем он был, потому что он занимался всем. Придумал науку о яблоках, например, он описал все сорта яблок, известные в мире, называется помология. Он стал выращивать картошку не для цветов, как это делалось раньше, потому что картошка была завезена при Петре I именно как ботаническое растение ради цветочков. Употреблять в пищу стали при Екатерине и в основном трудами Болотова, который описал, как ее надо сажать, что ее надо разрезать этими черенками и так далее. И прочие всякие вещи.

Но самое главное, что он при этом не только был агрономом, садоводом, естествоиспытателем, он был создателем идеи русского сада. То есть он говорил и показывал, как это нужно делать, и описывал это, как нужно делать русские сады. Что не нужно копировать сады французские, то есть регулярные, или английские пейзажные, что у нас должен быть свой русский сад, который приспособлен к облику русской природы. В русской природе содержится все то, что может дать замечательные красивые виды и вообще заставить человека любоваться и переживать, глядя на эту красоту. Он один издавал журнал, один человек писал ежемесячный журнал, который назывался «Экономический магазин». Там про все есть – как сажать деревья, кусты, цветы, как делать пруды, все. Очень популярный журнал, по которому училась хозяйствовать вся Россия. В частности, в этом журнале была описана идея русского сада.

Но самое замечательное, я повторю, что он описывал эти свои впечатления и опыты духовного созерцания натуры, что для его времени, и для людей его круга, то есть для русских европейцев является вещью совершенно уникальной. Конечно он использовал некий опыт, он вообще читал западноевропейские книги, хорошо читал по-немецки, и говорил тоже, некоторое время учился в Кенигсберге, в тамошнем университете. Ему попалась книжка Георга Зульца «Разговор о красоте естества» – это типичное сочинение немецкого пиетиста и на этой основе он написал целую серию сочинений «Письма о красоте натуры» – это одно из таких сочинений. А там есть и «Чувствование христианина перед началом и концом каждого дня», там есть «Жизнь и приключения Болотова».

Чтобы вы представляли, каково было восприятие этого человека, я прочту один кусок из его «Писем о красоте натуры» – это несколько томов это сочинение составляет. «Вся душа моя упояется неописанного сладостью при смотрении на сие прелестное зрелище в натуре. Как некакой мед разливается по всему существу и по всей внутренности ее. Она (душа) ощущает нечто особливое в себе, нечто отменно приятное, нежное, восхитительное и такое, чего никакие слова изобразить не могут. Сии ощущения приводят в такой восторг душу мою, что отлетают из ней все прочие помышления ее, засыпают все ее заботы и мрачные попечения». Удивительный пример русского «пространствопонимания», который описан человеком XVIII века.