Андрей Григорьев, доктор филологических наук
Все лекции цикла можно посмотреть здесь.
В известном сочинении Николая Васильевича Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» рассказывается о том, что издревле с принятием конечно же христианства, в русских селах, да и городах было принято колядовать. И Гоголь пишет, что «колядовать» называется петь под окнами накануне Рождества песни, которые называются «колядки», говорят, дальше продолжает Гоголь, что когда-то был болван Коляда, которого принимали за бога и вот как будто бы оттуда и пошли колядки. Очень часто этот фрагмент читается и школьниками, есть и в школьных учебниках, однако редко разъясняют все-таки школьнику, был ли на самом деле такой бог языческий, или болван Коляда, или здесь скрывается за этим словом что-то другое.
И конечно же если мы с вами посмотрим этимологию, происхождение этого слова, то мы выясним все-таки, что слово «коляда», или «колядка» является родственным исторически слову «календарь». «Календы» и само слово «календарь» – это первый день месяца и первый день также года в античности, а именно у древних римлян. Римляне еще говорили «до греческих календ» – это выражение синонимично «после дождичка в четверг», то есть никогда, у греков не было календ, а римляне как раз делили год на определенные месяцы в которых выделялся первый их день – это календы, ну и соответственно первый день года – это тоже календы. Ну и вот соответственно начало года соотносилось уже с принятием христианства, с Рождеством Христовым, собственно в то время это и происходит и вот как раз-таки и на Рождество, то есть в самом начале года где-то получается и появляется традиция праздновать таким образом посредством песен Рождество Христово, то есть колядовать. Вот, собственно таким образом никакого отношения к какому-то языческому богу, или болвану Коляде, колядки не имеют.
На самом деле, такое преобразование каких-то предметов, или явлений в имена собственные, такая некая персонификация, часто присуща в древних, и не только в древних языках. Мы обычно сталкиваемся с тем, что наоборот происходит, какое-нибудь там «галифе», тип определенный брюк, потому что был генерал Галифе, или, например, «макинтош» какой-нибудь, ну или там в нашей русской традиции «затрапез», то есть «в затрапезе ходить» – в плохой одежде – это просто некачественная была одежда купца Затрапезова. То есть такие происходят… ну, или «Чацкий» и «чацкие» – уже идет использование слова, применительно ко многим людям. Исторически могло быть и наоборот, то есть, известное библейское выражение «служить Богу и маммоне», как раз что такое, или кто такой «маммона», здесь тоже есть разные точки зрения, но все-таки исторически «маммона» – это просто деньги, корни в семитских языках возводят, либо к тому, что зарыто, клад, то есть это некая денежная сумма, которая в том числе имеет какое-то место хранения. Поэтому, когда Христос говорит: «Не можете служить двум богам, не можете служить Богу и маммоне», – то речь идет о Боге и о чем-то материальном, что выражается в деньгах.
А в дальнейшем, когда уже начинается интерпретация, истолкование, объяснение этого текста, мы наблюдаем, что выражение понимается буквально, что вот есть Бог христианский и кому еще служить, наверное, еще какой-то бог, возникают такие представления уже, на основании этого текста, что действительно, наверное, есть какое-то другое злое начало, противопоставление добра и зла собственно вроде бы такое простое и примитивное – Бог и Дьявол, оно характерно для многих культур. И здесь есть некий бог Маммона, который, наверное, связан, раз соотносится семантически с деньгами, связан с алчностью, когда мы с таким горячим в отрицательном смысле желанием что-то хотим получить, или деньги, или, например, насытиться, насытить себя чем-то. Поэтому часто не только с идеей материального какого-то переизбытка, но еще и с идеей чревоугодия, обжорства связывается этот бог. И на самом деле к IV веку устойчиво в святоотеческой традиции возникает представление, что Маммона – да, действительно, наверное, это какой-то бог чревоугодия, обжорства и материального переизбытка. А в традиции христианской все-таки Христос еще говорил, Он обращался именно к бедным людям, к нищим, к низким по социальному положению. Потом жизнь стала лучше и Церковь все-таки пришла к выводу, что главное, когда человек не стремится к переизбытку – нужно такое определенное среднее спокойное состояние человека, сколько ему нужно, человек должен получать. А маммона – это значит некий переизбыток и алчность, и чревоугодие. Поэтому в народной русской традиции слово «мамон» обозначается живот, то, что мы хотим наполнить для того, чтобы в том числе и наесться. Поэтому иногда говорят «мамон набил», «вон какой мамон отрастил» – это то же самое слово, только уже в конкретном приземленном значении, связанном с перенасыщением, так скажем.
Такая история, как мы видим, этого слова, то есть просто от идеи денег, обозначения денег в традиции древнего мира собственно Ближнего Востока, к персонификации, когда предполагалось, что это есть какой-то бог Маммона до просто указания на конкретное место у человека, куда можно этот переизбыток пищи складывать, то есть «мамон», как живот.
Вот собственно мы видим с вами, что фактически и реально такие божества, понятное дело, если и существовали, то так скажем, вера в эти сущности, так скажем, псевдобожественные, возникала на основе неправильной, или неверной интерпретации того, или иного слова, того, или иного текста. И мы с вами видим, что как раз филология, от филологии никуда не денешься, филология, понимание, интерпретация, оно рождает и в нашем сознании определенные идеи, определенные представления, с которыми мы живем и существуем.