Александр Иванов: «Явление Мессии» и библейские эскизы

 

Ирина Языкова, искусствовед, кандидат культурологии

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Фигура Александра Андреевича Иванова одна из ключевых для XIX века. Потому что это художник, который, может быть, впервые поставил задачу создать масштабное полотно на евангельскую тему. Евангельская тема в XIX веке, как это ни странно, будет для светского искусства просто мейнстримом. Этим займутся люди, которые нам бы казались даже далекими от религиозной темы. Ее касались даже такие художники, как Перов, Репин.

Александр Иванов задал это направление, открыл путь поисков. Нельзя сказать, что он вообще первым коснулся этой темы, потому что библейские сюжеты всегда были на первом месте в Академии Художеств. Другое дело, что они считались примерно на том же уровне, что и мифологические сюжеты. Их давали для выпускных работ, но это было наряду с сюжетами из греческой, римской, скандинавской мифологии, и в Академии к библейским сюжетам не относились как к чему-то особенному.

Церковные заказы вообще стояли особняком, потому что барокко, классицизм уже давно перешли на европейские рельсы и там все шло по итальянским, голландским шаблонам и т.д. Но глубоких художников это не удовлетворяло.

И вот Александр Андреевич Иванов, получив в Академии Художеств золотую медаль за выпускную картину, едет в Италию, где он знакомится с искусством Ренессанса. Его поражает этот масштаб евангельских сюжетов в итальянском искусстве, и он задумывает огромную картину, в которой, как он пишет в письме к отцу и брату, он хотел бы выразить весь смысл Евангелия. Но это грандиозная задача. Как можно выразить весь смысл Евангелия в одной картине? Тем не менее этим почти двадцать лет и был занят Александр Иванов. Он копировал работы старых мастеров, писал итальянские пейзажи, которые, как средиземноморские, близки к Палестине. Он искал типажи к своей картине и т.д.

Удивительно, что когда он привез это полотно, над которым работал почти 20 лет, публика приняла его холодно. И он сам разочаровался в этой картине. Более того, когда Брюллов, с которым они почти одновременно были в Италии, привез свой «Последний день Помпеи», его публика встретила овациями. А картина Иванова оказалась как бы в проигрыше. Почему?

Давайте начнем хотя бы с того, что Александр Андреевич Иванов дал своей картине название «Явление Мессии», а сегодня мы знаем ее под названием «Явление Христа народу». Почему? Потому что Иванов задумал эту картину действительно как явление Мессии, Христа, которое должно потрясти весь мир, перевернуть его. И он запечатлел, как Спаситель подходит на берег Иордана, Он еще приближается, а Иоанн Креститель уже видит Его и показывает народу, собравшемуся на берегу Иордана, Того, во имя Кого он хочет крестить людей, Кому он пролагает пути, к Кому призывает прийти, очистившись в водах Иордана. Но кто-то Его видит, кто-то не видит, кто-то выходит из воды, кто-то занят тем, что разбирает свои одежды на берегу реки.

Мощная фигура Иоанна Крестителя, расположенная рядом с ним фигура Иоанна Богослова и фигура самого художника образуют центр этой картины. Иванов вводит даже себя в картину как свидетеля этих событий. И народ, который их окружает, вдруг становится в этой картине главным, а вовсе не Спаситель. Многие исследователи даже пишут, что не понятно, насколько далеко отстоит Христос от этой толпы. Иногда кажется, что Он приближается только издалека, иногда, что Он вроде бы близко, но Он как будто бы отделен от этой толпы стеклянной стеной.

Толпа становится главным героем картины, и этот эффект оказался неожиданным для самого художника. Он слишком много работал над психологией каждого персонажа, хотел показать спектр чувств людей, пришедших на этот берег и услышавших призыв Иоанна Крестителя: «Се Агнец, берущий на Себя грех мира».

Мы видим здесь и сомневающихся фарисеев, и раба, который, наоборот, радуется тому, что идет Избавитель. Мы видим юных, стариков, женщин, видим обнаженных, одетых. Видим удивляющихся, видящих, слышащих, слепых, глухих и т.д., то есть весь спектр людей. Здесь даже запечатлен Гоголь, с которым дружил Александр Андреевич Иванов, живя в Риме. Но мы не видим в этой картине самого главного – реакции Самого Христа. Мы не видим проработанного образа Мессии. Поэтому народ и окрестил эту картину «Явлением Христа народу». Народ, выстраивающийся на первом плане античным рельефом, почти заслоняет Того, о Ком собственно говорит Креститель. Креститель – самая мощная фигура в этой картине.

Неудача с картиной не умаляет самой картины. До сих пор она привлекает внимание зрителей в Третьяковской галерее, где она находится. Перед ней всегда толпы. Наверное, каждый выносит что-то свое из этой картины. Я знаю людей, которые очень религиозно относятся к ней. Знаю искусствоведов, которые считают ее провалом в биографии самого Александра Андреевича Иванова и больше ценят его подготовительные эскизы, которых просто тысячи и действительно показывают мастерство этого художника. Но эта картина навсегда останется в истории русского искусства грандиозным полотном, равного которому больше нет.

Александр Андреевич Иванов останется великим художником, который взял на себя непосильную ношу. Но интересно, что, работая над этой картиной, он стал писать библейские эскизы, которые сегодня привлекают все больше и больше внимания. Они не имели отношения к картине. Может быть, уже понимая неудачу будущей картины, что ее воспримут не так, как он задумал, он решил поставить себе иную задачу – украсить храм или общественное здание библейскими сюжетами.

Дело в том, что в это же время проходил первый конкурс на Храм Христа Спасителя, который выиграл Витберг, очень талантливый архитектор. Этот храм должен был быть построен на Воробьевых горах, там, где сейчас стоит университет и откуда видна вся Москва. Этот храм-памятник и хотел украсить своими фресками Александр Иванов. Но не получилось. Не был построен храм Витберга. Как мы теперь знаем, после второго конкурса был возведен храм архитектора Константина Тона. Витберг был сослан в провинцию, где продолжал строить. А эскизы Александра Андреевича Иванова остались эскизами, но они показали талант этого художника перестроиться из художника-классика в художника совершенно иного плана. Потому что эти эскизы необычайно импрессионистичны, дышат, они показывают совершенно новый подход к библейской теме.