Ирина Языкова, кандидат культурологии

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

XV век называют «золотым веком» русской иконописи, и это неслучайно. Действительно, в это время древнерусское искусство достигло своей высочайшей вершины: век начинается Рублевым, а заканчивается Дионисием. И между ними развивается немало прекрасных мастеров, имен которых мы часто не знаем, но тем не менее их произведения великолепны, и каждое из них можно было бы разбирать отдельно.

Давайте сделаем такой шаг – целый век от Рублева до Дионисия, потому что за этот век искусство, действительно, прошло огромный путь, и Дионисий уже знаменует собой новую эпоху. Андрей Рублев – мастер известный. Всемирно известное его произведение – «Святая Троица». И о ней мы в летописи читаем, что «в память и похвалу преподобного Сергия, по заказу Никона Радонежского, первого игумена Троицкого монастыря после Сергия, чернец Андрей Рублев написал икону Троицу. Во-первых, в память и похвалу преподобного, то есть того, о чем он учил. Как передает летопись слова преподобного Сергия: «воззрением на Святую Троицу побеждается ненавистная рознь мира сего». То есть этот образ единства, образ любви, гармонии – все это вложено Андреем Рублевым в эту икону. Когда ее открыли в 1904 году, все удивились, потому что краски этой иконы не сравнимы ни с чем. Это тончайший голубец, это легко положенное золото, глубокий багряный цвет, тончайший розовый с просвечивающим оттенком голубого и т.д. И сами силуэты, все в этой иконе действительно передает красоту Троицы, красоту этого собеседования и этой любви. Это, действительно, вершина древнерусского искусства. Этим начинается XV век, а заканчивается Дионисием.

О Дионисии тоже пишут как о величайшем мастере, величайшем мастере композиции, гармонии. Если, например, взять две огромные его иконы святителей Московских: митрополитов Петра и Алексия, или самое, быть может, гармоничное его произведение – фрески Ферапонтова монастыря. Но это другой мастер. И тут удивительные краски, и тут силуэты, и тут гармония. Но это уже другая гармония. Во-первых, Дионисий – мирянин. Монах Рублев пишет свои иконы как молитву, созерцание. Неслучайно летописи называют его боговидцем. А Дионисий другой мастер, он художник по преимуществу. Да, он работал для монастырей и, возможно, сам практиковал Иисусову и другие виды молитвы, но он художник. Если Андрей Рублев – это прежде всего монах и искусство – это монашеское служение, то Дионисий – это художник, который пишет для монахов, пишет для князя, пишет для мирян, художник, который пишет для всех.

Язык красок Дионисия удивительно разнообразен. Если краски Рублева отражают гармонию небесную, то у Дионисия уже множество оттенков, не подверженных строгому символизму. Например, у него встречаются розовые, малиновые, бирюзовые краски, то есть его палитра гораздо богаче, чем любого другого древнерусского художника. Он ищет какие-то неведомые раньше сочетания, то есть ему интересно найти художественные оттенки, не только символические. Он насыщает свои фрески огромным числом персонажей, которых мы раньше не встречали. У него такое количество ликов, сцен, которых раньше мы тоже не видели. То есть ему интересна художественная сторона. Нет, он иконописец и потому не забывает о стороне религиозной. Его искусство тоже все проникнуто молитвой, богословием и т.д. Но это, скорее, гимнография. Если у Феофана Грека это проповедь Божественных энергий, нетварного света, величия Бога. У Андрея Рублева это молитва, созерцание, углубление в тайну общения Святой Троицы. У Дионисия же это гимнография, музыка, симфония.

С этого времени, может быть, начинает расходиться художественное и религиозное. Но поскольку Дионисий гений, то этого зазора в нем практически не видно. Зато мы видим, что последующая эпоха начинает как бы уходить от всех тех завоеваний, которые были прежде. И, действительно, к XVII веку художественное и религиозное очень сильно разойдется. Конечно, все это надо увидеть в Дионисии. Дионисий – это вершина, но эта вершина последняя, с которой, к сожалению, древнерусское искусство начинает снижать те завоевания, которые им были достигнуты. Но как о вершине о Дионисии принято говорить, потому что это действительно художник европейского уровня. Ведь он живет в то время, когда в Москве работают итальянцы. Половину Кремля, как мы знаем, отстроили итальянские зодчие.

Иван III, уже не только князь Московский, но и носящий титул Всея Руси, как мы знаем, женится на племяннице последнего императора Византии (разгромленной к этому времени) – Софии Палеолог, через которую осуществляется связь с Италией. Она воспитывалась в Италии и имеет с ней связь. И когда итальянские зодчие приезжают в Москву, Аристотель Фиораванти строит новый Успенский собор, то расписывает его Дионисий. То есть он совершенно вписывается в эту европейскую культуру. Говорит еще византийским, еще древнерусским языком, но уже как настоящий художник, который может позволить себе гораздо больше, чем любой другой. Он имеет широту, художественное выражение и свободу в том же колористическом решении и делает то, чего другие, может быть, до этого никогда не делали. Дионисий – это последняя вершина, но вершина очень ясная, очень высокая и недосягаемая. Ни один из работавших с ним сыновей (а с ним работали два его сына) не достигли того, чего достиг сам Дионисий.