Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук.
Все лекции цикла можно посмотреть здесь.
В 313 году император Константин, который к этому времени контролировал не только западные провинции, но также Италию и Северную Африку, встречается в Милане со своим коллегой по императорскому пурпуру – восточным августом Лицинием, и вместе они вырабатывают так называемый Миланский эдикт – официальное провозглашение терпимости и равноправия христианства. Но одно дело терпимость, другое – государственная вера.
Если Константин уже тогда начинает понимать, что христианство – религия, способная заполнить этот идеологический вакуум в Римской империи, то Лициний, его соправитель, являлся традиционалистом, он совсем не хотел идти дальше простого признания терпимости христианства. Эта религиозная политика двух соправителей в итоге становится одной из причин их конфликта.
Константин начинает открыто покровительствовать христианам, поддерживать христианский клир, давать христианской Церкви земли, освобождать христианских священнослужителей от разных повинностей. В то время как Лициний все больше и больше отходит от политики терпимости. Он понимает, что христиане теперь поддерживают Константина, смотрят на западного августа как на своего спасителя, а на него как на императора вполне языческого, лишь терпимого. Это становится одной из причин двух войн между Константином и Лицинием, в итоге в 324 году войска Лициния были окончательно повержены. Константин становится единоличным владыкой Римского мира. Тогда же, кстати, произойдет и закладка Константинополя.
С того момента, как Константин стал единоличным императором, мы видим постепенный, наступательный процесс встраивания христианства в систему государственной власти Римской империи. Начало этому было положено на Первом Вселенском Соборе, который, как всем известно, состоялся в 325 году в Никее, где помимо решения догматических проблем, о которых разговор пойдет позднее, была определена некая иерархия христианской Церкви. Получалось, что Церковь повторяла административную структуру Римской империи.
Мельчайшими административными и политическими единицами Римской империи были муниципии и полисы, а Церковь создает в каждом муниципии епископат. То есть епископ – это пастырь крупного города, полиса. Существуют провинции, в них есть столицы – митрополии. И в этих столицах утверждаются кафедры главных епископов региона – митрополитов. И наконец венчает эту иерархию христианской Церкви патриарший престол. В 325 году их было всего три. Первым по чести считался патриарх Рима, или папа Рима, вторым по чести – патриарх, или опять же папа, Александрии, который восседал на престоле святого Марка. И третьим – патриарх Антиохии, столицы Сирии.
Столичный статус Константинополя был тогда еще совсем не очевиден, и епископ новой императорской резиденции по сути ничем не выделялся в период первой половины – середины IV века от всех остальных епископов. Лишь на Втором Вселенском Соборе в 381 году ему было даровано право чести второго патриарха. Поскольку Константинополь являлся Вторым Римом, то его пастырь должен был следовать в табели о церковных рангах сразу после римского епископа. Далее на Третьем Вселенском соборе в Эфесе будет утверждена автономия Кипрской Церкви. Кипрский митрополит станет шестым (тогда еще пятым) в иерархии, хотя он никогда не обретет титул патриарха. И, наконец, на Четвертом Вселенском Соборе в Халкидоне в 451 году будет провозглашена Иерусалимская патриархия со сферой окормления на территории Палестины. Вот, собственно, так к середине V века оформляется система пятиглавия Церкви – пентархия, иными словами.
Что Константин? Был ли этот первый римский, или византийский, император истинным христианином. Мы знаем, что он всю жизнь – по крайней мере, всю сознательную жизнь – поддерживал христиан, что давал Церкви различные привилегии, всячески поддерживал христианский клир, сравнял его в правах с языческим жречеством и даже предоставил такие иммунитеты, как: неподсудность христианских клириков светской власти, право освобождать рабов своей властью.
Вопрос, насколько Константин был христианином? Мы знаем, что крещение он принял только за два дня до смерти. То есть всю жизнь формально он продолжал оставаться язычником, более того, и Константин, и его ближайшие наследники никогда не отказывались от прав верховного понтифика, то есть верховного главы всех языческих культов империи.
Спор о религиозности Константина ведется давно. Еще в XVIII столетии такие великие историки, как ?? 00-05-55 ??Лебой, Гибон, вооруженные идеями философов-просветителей, говорили, что Константин – это всего лишь хитрый, рациональный политик, который увидел в Церкви ту структуру, которая может идеологически дополнить централизующееся ранневизантийское государство, и использовал ее.