Спор о Троице и Стоглавый собор

Ирина Языкова, искусствовед, кандидат культурологии

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

XVI век интересен тем, что, может быть, впервые на Руси задумываются о богословии иконы. Русь получила икону как наследие византийской культуры, где был разработан канон, VII Вселенский собор, утвердивший иконопочитание, и Собор 843 года, утвердивший торжество православия как торжество явленного образа Спасителя. И, казалось бы, не было надобности об этом задумываться. Но в XVI веке эта необходимость появилась.

Появилась вот в связи с чем. Иоанн Грозный венчается на царство в 1547 году. Казалось бы, вот она торжествующая православная Русь, монарх венчается на царство по византийскому чину. Но в этот же год случается большой московский пожар, который унес много икон, ведь храмы, как и дома, были деревянные. И чтобы обновить этот иконный состав, по приказу митрополита стали привозить иконы из других мест, прежде всего из Новгорода.

Так появляются новые образы, о которых начинается спор. Что это были за образы? Это были образы Троицы, но не такие, к каким привыкли москвичи и какой мы видим на знаменитой иконе Андрея Рублева, на которую как на авторитет ссылается в своих сочинениях Иосиф Волоцкий. А появляется образ «отечества», где Бог Отец изображается в виде старца, Бог Сын в виде отрока и Дух Святой в виде голубя. То, что сегодня нам кажется привычным, для XVI века оказалось таким новшеством, о котором начинается целый спор.

Спор этот затевает очень интересный человек – думный дьяк Иван Михайлович Висковатый. Думный дьяк – это очень высокий чиновник Посольского приказа, знавший языки, бывший толмачом, то есть переводчиком, то есть человек богословски очень образованный. И он задает вопрос: «Откуда взялись такие образы? Мы таких не видели». Сейчас мы понимаем, что пришли они из Новгорода, где когда-то боролись с антитринитарной ересью стригольников, в связи с чем образ – Отец, Сын, Дух Святой – появился в качестве наглядно иллюстративного. Если копать глубже, то подобные образы пришли с Запада, где появились гораздо раньше, но тоже не изначально. То есть это новшество, которое постепенно входило в каноническую иконопись.

Иван Михайлович Висковатый стал задавать вопросы царю, митрополиту, Собору об этих новых образах, которых раньше не видели. Посылали спрашивать у старца Зиновья Отенского, который тоже был богословским авторитетом. Он отрицает. Посылают к Максиму Греку, который был в это время выписан с Афона для справки книг и который тоже пострадал из-за не совсем точных нюансов перевода. Тем не менее он тоже считался авторитетным богословом и тоже отрицал, что у греков есть такие образы.

Тем не менее эти образы стали появляться, и Руси надо было решить, допускать их или не допускать. Согласно VII Вселенскому собору Бог Отец не изображается. Изображается только Сын, Отец остается тайной, Боговоплощение знает только Второе лицо Троицы. Тем не менее как пророческие видения – что отстаивал митрополит Даниил – подобные образы вроде бы допускались.

Не буду ввергать вас во все перипетии этого спора, но очень важно, что Стоглавый собор 1551 года все-таки включил этот вопрос в те сто пунктов, которые он обсуждал. Там были вопросы богослужения, вопросы монашеских уставов, вопросы справки книг и т.д. И впервые на Руси был поставлен вопрос о каноничности иконы.

Хотя считается, что Собор высказал свое мнение не жестко, но очень важно, что в соборных документах все-таки прописано, что истинным образом Троицы Православная Церковь может считать только образ, созданный Андреем Рублевым, где три Ангела предстают так, как они предстали перед Авраамом, и через них мы прозреваем тайну Троицы. Тайна Троицы остается: Отец, Сын и Святой Дух не изображены отдельно, а изображена троичность Божества, Его триипостасность, тайна Троического бытия. Стоглавый собор даже запретил указывать, Кто из этих Ангелов Христос, потому что до этого на Троице писали крещатые нимбы и т.д. И на самом деле – если вчитаться и вдуматься в эти документы – Собор запретил изображение Бога Отца в виде старца.

Тем не менее эти изображения у нас остались. Это тоже говорит о том, что древнерусская живопись уже потихоньку отделялась – в XVII веке мы это увидим окончательно – от твердой канонической основы. Стали вводиться новые образы. Это касалось не только Троицы, появляется образ Софии, по поводу которого Стоглавый собор тоже выражал большое сомнение, что может существовать такое изображение Христа в виде крылатого Ангела и т.д.

Эти новые образы, которые уже в чем-то противоречили основному догматическому смыслу иконы, стали тем не менее появляться. Это говорит о том, что в Грозненское время классическая система, сформировавшаяся еще в Византии и принятая Русью, уже дала сбой, что в конце концов привело к кризису самого иконописания, но будет это еще через сто лет.