Борис Братусь, профессор МГУ
Все лекции цикла можно посмотреть здесь
У христианской психологии есть очень прочные основания, очень долгие, которые формировались в течение трех веков непрекращающегося диалога между Церковью и психологией. Апофеозом этого диалога было открытие в 1914 году в апреле в день святой Лидии психологического института при Императорском московском университете. Это был такой триумф, потому что это было первое в мире здание, специально построенное для психологического института. Сам институт один из первых в мире. И все психологи мира завидовали России, завидовали русским психологам, у которых такое замечательное здание. И когда открывалось это здание, когда открывался институт психологии, то естественно было большое торжество, естественно съехались все ученые и был молебен, который возглавлял епископ Серпуховской Анастасий. Это тот самый Анастасий, который всего через несколько лет будет вынужден мигрировать из России и тот самый Анастасий, который возглавит Русскую зарубежную Церковь, но этого еще несколько лет. Т
Так вот, помимо епископа Анастасия, были приветствия от всех ведущих духовных академий, от Киевской духовной академии, от Санкт-Петербургской и от Московской. И когда выступал профессор психологии, обратите внимание, профессор психологии Московской духовной академии, профессор Сидоров, он говорил, что я с удовольствием вижу в этой аудитории многих выпускников духовной академии и вижу их даже не только среди публики, но и среди сотрудников. Действительно это были тесные связи – это не значит, что не было споров, это не значит, что не было дискуссий и разночтений. Это значит, что было нормальное отношение к науке и психологии. То нормальное отношение, которое должно быть в христианской стране.
Сегодня, когда только в одной Москве 50 или больше учебных заведений, которые выпускают психологов, сегодня, когда в России ежегодно прибавляется 5 000 психологов дипломированных, что может сделать и нужна ли христианская психология? Может быть с почтением снимем шляпу и отправим ее в историю? Будем как-то уважать какие-то вещи, достижения и прочее-прочее. Но куда это в современной психологии? Чем она поможет этой армии психотерапевтов, чем она может помочь, тем психологам, которые сегодня работают буквально во всех сферах, начиная от экстремальных и заканчивая психологией выборов, рекламы и так далее?
Здесь я бы хотел обратить внимание на один аспект – этот аспект связан с тем понятием, которое мой коллега профессор философии Кричевец определяет, как «верхнее основание». Что это такое? Дело в том, что, если мы возьмем любую психологическую теорию, самую, что ни на есть практическую, значит, обязательно, исследуя эту теорию, исследуя эту практику, мы увидим, что она исходит из некоего представления о человеке, из некой идеи человека. Есть такое выражение – покажи мне твоего человека, и я скажу, кто твой Бог. Так вот, какого человека показывает та, или иная теория – это всегда разные люди, это всегда как бы разные теории. Тот клиент, который выбрал себе, скажем, психотерапевта и этот психотерапевт психоаналитик, например, а другой выбрал поведенческого психотерапевта, а третий гештальт терапевта. Каждый из клиентов идет к ним для того, чтобы ему стало лучше, чтобы он перестал заикаться, или перестал бояться, или избавился от навязчивости. Но при этом он изменяет себя, как личность, он становится немножечко другим, он становится немножечко человеком психоаналитическим, он становится немножечко человеком бихевиористическим, или еще и еще каким-то.
Так вот, обратимся к этим верхним основаниям и тогда мы увидим, что подавляющее большинство всех современных течений апеллирует, исходит из понятия человека, у которого как бы срезано метафизическое пространство, у которого нет высших смыслов, у которого нет высшей устремленности. И это сказывается на практических вещах, это сказывается на качестве человека, который выходит из психотерапевтических кабинетов. И по сути дела христианская психология достраивает психологию. Она не отрицает психологию, не может отрицать психологию, потому что она сама есть психология, никаких механизмов, законов, закономерностей и так далее. Она ее достраивает до целого, она как был завершает купол психологии. Понимаете, если психология есть здание, то в современной психологии не хватает купола, не хватает сферы. И христианская психология привносит эту сферу и как бы выталкивает, соединяет с этой сферой.
И с другой стороны обратный процесс, вот эту сферу духовную, собственно человеческую, она приближает к науке, приближает к психологии. У нас на факультете психологии такой, как говорят сейчас, слоган, он состоит в следующем, что мы единственный ВУЗ, целью которого является возвращение психологии души и возвращение душе психологии. Поэтому современная христианская психология имеет свое место. Это место очень важное, оно не какое-то отдельное, понимаете, мы не какое-то гетто, или какое-то местечко, которое вот там, где-то эти православные, их терапевты в платочках, они будут таким же православным в платочках чем-то помогать, и никто туда не может войти, ни мусульманин, ни иудей, ни неверующий, нет…
Мы открыты конечно же для всех и принадлежим всей психологии и занимаем в ней место, без которого психология чего-то не имеет, она не полна. Без нас психология не полна.
И в этом плане, как бы заключая я хочу напомнить, что в самом центре Москвы на фронтоне домовой Церкви Московского университета вознесены золотом слова, которые как ни странно большинство не замечает, люди не поднимают головы, они смотрят на уровне машин. Но если они поднимут голову, то увидят, что там золотом написаны большие слова: «Свет Христов да просвещает всех». Это написано на домовой церкви Московского университета и в этом плане христианская психология, как маленький осколок зеркала, как отражение этих слов то же самое, она должна внести свет Христов в научную психологию. И тем самым принести пользу и прибыль духовную, человеческую и Церкви, и всему нашему обществу. Которые все вместе составляют основу христианской культуры и цивилизации.