Русский язык

Андрей Григорьев, доктор филологических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Знаете ли вы, что в русском языке существуют слова-призраки и слова-фантомы. Обычно они возникают в результате ошибок в текстах, в особенности в древних текстах, или в результате ошибок составителей словарей, которые потом этими же словарями тиражируются и попадают даже в произведения литературы, могут возникать некоторые культурные мифы, с которыми мы встречаемся в текстах.

Классический пример подобных ошибок такой. В «Повести временных лет» под 1024 год рассказывается о битве дружины князя Мстислава Черниговского и его брата – князя Ярослава. И Ярославу на помощь из-за моря, из варяжских земель прибывает некий Якун – наемник и прибывает он через Новгород, и об этом начальники варягов в «Повести временных лет говорится»: «бе Якун се леп, луда у него золотом исткана», – то есть этот Якун был красив и носил плащ, вытканный золотом. То есть, «Якун се леп», – лепый, то есть красивый, прекрасный. Тот же самый корень, кстати, что и в глаголе «лепить». То есть лепый – красивый, лепота, лепый, то есть, к которому все липнут. Но в поздних списках начальной летописи эта фраза исказилась, потому что в местоимении «се» пропустили редуцированный и получилось не «бе Якун се леп», а просто «слеп». Получилось прилагательное слепой.

И уже в памятнике XIII века в Киево-Печерском патерике уже эта история, этот сюжет был переиначен. То есть Якуна уже воспринимают не как красивого, а как слепого человека. И описывается, что пришел другой варяжский князь – брат Якуна Слепаго, то есть уже представление о том, что был некий слепой Якун, существовали даже в XIII веке. А вот когда древняя литература начинает заново читаться и осмысляться в веке XIX, то Алексей Константинович Толстой написал, так вдохновился этим эпизодом из летописи, что он написал целую балладу, которая называется «Гакон Слепой». Немножко тоже переиначил это имя Якун – «Гакон слепой». И герой битвы, ничего не видя вокруг себя, молотит по щитам и копьям русских воинов, с которыми он борется, не щадит, ни своих, ни чужих. Толстой пишет об этом так: «И отроки с двух его взяли сторон, и полный безумного гнева, слепой между ними промчался Гакон и врезался в сечу, ей опьянен. Он рубит средь гула и рева». То есть в сознании писателя как-то не соотнеслось, что как же может слепой человек вообще говоря воевать, как он может сидеть на коне, как он может видеть врага. Но здесь действительно образ, вот какие люди были в древности – его отроки посадили на коня, и он помчался, рубит налево, направо, как Илья Муромец – налево улочка, направо переулочек, вот такие чудесные были люди в древности. Вот и этот миф у нас существует, благодаря нашей русской литературе и такому понимаю текста, который сложился еще в глубокой древности.

А настоящее слово-призрак – это, например, слово «маштук», мы его можем найти в словаре, в серьезном словаре XI-XVII века. Правда его уже давно нашли, описали в примечаниях к словарю в более поздних словах указали, что это слово-призрак, но первоначально была такая ситуация, что действительно думали, что в русском языке есть такое слово «маштук». Есть такая цитата в словаре приводится из грамоты XVII века: «И от него ко мне ведомости не бывало, пошлю нарошно обуровах и долотах с 2 маштуками». И вот как раз-таки непонятно, какие 2 маштука имеются в виду. И только позднее исследователи поняли, что начальное «ма» в слове «маштук» относятся к числительному, то есть числительное можно было написать с помощью буквы, такая была особенность, арабские цифры появились только с Петровской эпохи, а до этого цифры обозначались буквами, ну и соответственно написана буква «веде», которая обозначает «два», а дальше «ма» и слова писались еще, такая техника была, слова писались без пробелов. И вот соответственно, когда этот текст понимали, разбирали и делили на слова, решили, что это «ма» относится именно к последующей части и получились какие-то «2 маштука». Скоро эта научная проблема разрешена, но тем не менее, слово в печатном издании осталось.

Или вот тоже интересное слово в тексте 1649 года «трусченка» – некая часть одежды древнерусского крестьянина, некоторые даже думают, что это банальные трусы были у крестьянина, хотя на самом деле это слово вошло в русский язык, слово «трусы», только в веке XX, даже в русском языке отмечается только с 1932 года и слово – это вообще «трусы» заимствованное, оно происходит от французского слова, ну, английское «trousers» тот же самый корень. Это были штаны, которые все сокращались-сокращались, уменьшались-уменьшались и наконец превратились в такую деталь одежды. Понятно дело, она не могла быть у древнерусского крестьянина. А что же было у древнерусского крестьянина? А у него было не «трусченка», а «натрусченка», значит, имеется в виду «натруска», то есть образование приставочное суффиксальное многочисленное. Натруска – это пороховница для хранения и засыпания пороха. И поэтому, когда берешь эту пороховницу, там порох находится, берешь его, трясешь, или он там трясется внутри. Это слово связано с корнем «трус», «трястись», вот некий трясется там порох в этой пороховнице. То есть слово «натрусченка», а решили, что это два целых слова «на» и «трусченка». И дальше еще идет речь о поясе и вот даже в интернете сейчас можно увидеть, что «натрусченка», то есть некая деталь одежды, находится пояс. На самом деле на поясе висит, да, не было карманов, на поясе висели разные предметы – кошельки, эти самые пороховницы и прочие предметы, вместо карманов.

Такие вот слова, бывает, что встречаются в русском языке и даже отражаются в словарях и для того, чтобы видеть эти случаи, устранять эту проблему, необходима долгая и кропотливая работа филологов.

Слова-призраки в русском языке

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Автором первой риторики, которая до нас дошла (не первой риторики, а первой риторики, которая до нас дошла) был ученик Платона – великий греческий философ Аристотель. Аристотель под конец своей жизни написал «Риторику». Эта риторика Аристотеля основана на той самой идее, которую высказывал еще Платон, идея о том, что суждения нравственные и суждения компетентные должны быть, стать, или представиться, как более убедительные, чем суждение некомпетентные, безнравственные и не соответствующие действительности. Эта идея и лежит в основании «Риторики». Вслед за Аристотелем риторику писали очень многие и собственно риторика постепенно становится обязательным предметом образования. Так было в Древней Греции, так было в Риме.

Риторика, как предмет образования формирует всю образовательную систему античности, которая собственно и выразилась в термине тривиум. Что такое тривиум – это три дисциплины – грамматика, диалектика и риторика. Грамматика обучает правильной речи, построению и анализу правильной речи, отбора слов, правильному использованию имен. Диалектика обучает правильному рассуждению. А риторика обсуждает речи публичной. Собственно, она использует технику и материалы грамматики и диалектики в своем учении и всякое обучение риторики естественно основано на хорошем знании литературного классического языка и на хорошем умении аргументировать, то есть строить правильные доказательства и умозаключения.

Следующий этап развития риторики – это римская риторика. Надо вам сказать, что она существенным образом отличается от греческой риторики, постольку поскольку римская система знаний и римское образование, во-первых, представляла собой некоторый скол с греческого. Собственно, римляне учились по-гречески, греческому языку и у греческих учителей. Но постольку поскольку сама римская риторика осуществлялась уже в римских условиях, она была обычно политической, или судебной и ритор, то есть оратор обращался к римскому народу. Для него это греческое образование и греческая культура были не то что даже не обязательными, а до некоторой степени даже и нерекомендуемыми, потому что римскому народу как-то было неприятно напоминание о греческой образованности. И соответствующим образом римские ораторы скрывали то, что они получили образование именно на греческом языке и в пределах греческой культуры, греческой философии, греческого искусства и представляли себя именно как представители римского народа, который разумеется был самым мудрым, самым успешным, как нынче говорят и самым великим. И соответствующим образом римский оратор ориентируется на систему римского права. И это право римское становится основой, базой построения римской риторики.

Но учителями то все равно были греки. И собственно эти греческие учителя и разработали для воспитания оратора целую систему риторики – это теория построения высказываний. То есть теория изобретения, расположения материала, словесного выражения – элокуции, запоминания – памяти и собственно риторического действия, то есть произнесения. Собственно, эта система была очень подробно разработана великим ученым, филологом, ритором второй половины I века уже нашей эры – Марком Фабием Квинтилианом, который написал замечательное сочинение под названием «Воспитание оратора». И это сочинение легло в основу не только самой по себе риторики, но в значительной мере и юридической теории судебного процесса. Но также и системы воспитания, потому что он был великим педагогом. И собственно идеи Квинтилиана в области воспитания актуальны до сих пор. и на Квинтилиана опирались все великие педагоги всех последующих времен.

Платон и Аристотель

Андрей Григорьев, доктор филологических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Выражение, которое рассматривалось в предыдущей серии: «Врачу, исцелися сам», включает в себя компонент «врач». Это слово достаточно известно и популярно в русском языке и очень часто учителя в школе, или уже преподаватели в университетах задают своим воспитанникам такую задачку: «Если мы возьмем слово «ткач» – кто такой ткач?» – «Это тот, кто ткет», – говорят ученики. «А врач?» – и вдруг учеников осеняет: «А врач – это тот, кто врет». Ну и действительно врачи… конечно медицина достигла определенных больших успехов сейчас творит самые настоящие чудеса, но тем не менее конечно же непрофессионализм встречается во многих сферах, ну а чем мы будем погружаться в глубины веков, тем, конечно же, больше. И об этом еще говорил Гиппократ и очень сетовал, что много шарлатанов среди врачей. И неужели действительно в слове «врач» заложен именно такой признак, врач, который сообщает неправду, хотя все-таки, конечно это человек, который должен осуществлять определенное лечение?

На самом деле, для того, чтобы эту точку зрения общепринятую поколебать, можно обратиться к трудам нашего известного великого академика этимолога Олега Николаевича Трубачева, который как раз и рассматривал это слово и пытался противостоять такому общепринятому известному мнению. На самом деле слово для обозначения врачей именно в ранней древнерусской и в старославянской традиции использовалось два слова – «балий» и «врач». И вот слово «балий» восходит к древнему индоевропейскому корню «бха», что означает «говорить», то есть получается, что видимо в языческой славянской традиции была практика лечения заклинаниями, то есть определенные слова, повторение которых вызывало у лечащего, или того, кто лечит, определенный эффект. Это слово было достаточно редкое и скорее в старославянских текстах встречается, хотя этот самый корень «бха» встречается и во многих русских словах и производных, тот же самый «баять», «баюшки-баю», тоже сообщение каких-то в музыкальной форме слушающему однотипных слов, или текстов, которые побуждают его заснуть. «Баять», «бахвал» и так далее, «обаяние» тот же самый корень, то есть связанное с говорением. То есть, обаятельный человек – который может тебя «обаять», то есть как бы оговорить, заговорить, заворожить словом, вот такая здесь семантика, такое значение.

А слово «врач» соответственно вроде бы должно быть от глагола «врати». В принципе можно соотнести со звукоподражательным компонентом типа «вор-вор-вор», тоже самое, как и «бар-бар-бар», как в греческой традиции «варвары», или первоначально «барбарос» назывались потому, что их речь непонятна, греки не хотели изучать языки покоренных народов, поэтому все не греки, не эллины назывались ими варварами, то есть как-то говорят непонятно. Ну и вот соответственно, может быть «врач» – это тот же самый звукоподражательный глагол. Но появляется он в русском языке только в XVI веке – в эпоху Ивана Грозного. А до этого такого глагола не было, а слово «врач» было, как же так получается, что не было глагола, от которого образовано? Ну и другие мнения приводит… доказательства приводит академик Трубачев, говоря о том, что если «врач» содержит в себе компонент «ра», тот же самый, как «град», или подобные с сонорным «ла» – типа «злато», то должны быть сочетания полногласные соответствующие – «град» – «город», «злато» – «золото» и подобные «брег» – «берег». А здесь мы видим «врач», а «вороч» нет. Хотя, казалось бы, на самом деле в живой традиции встречаются именно эти полногласные сочетания «оро», «оло», «ере», «ело», то есть «вороч», эта форма должна была зафиксироваться в русской традиции, а ее нет, только книжная, только «врач».

И как раз Трубачев делает вывод, что это слово, заимствованное в период контактов еще языческих с тюркскими языками и значит это слово «колдун», «прорицатель» на тюркских языках примерно восстанавливается, как «арвашчи» и соответственно в некоторых тюркских языках, или языках европейских, например, в венгерском, как «орвус», оно сохранилось, а первоначально именно значило «колдун», «прорицатель». То есть человек, который тоже лечит заклинаниями, но конечно же здесь практика, связанная не с сообщением неправды, или какого-то вздора и чепухи, слушающему. Это на самом деле значение и у слова «врать» то появилось не сразу, а чуть позднее. «Врать» первоначально просто означало «говорить». Само слово «врач» связано с определенными заклинаниями, определенными звуковыми комплексами и в славянской традиции оно противопоставлено как раз-таки лечению, так скажем, христианскими методами, то есть, через молитву, через обращение к Богу, поскольку очень часто считалось, что болезни посылаются именно за людские грехи. И известные древнерусские врачи, которые описываются в Киево-Печерском патерике, они как раз называются, ну и вообще говоря те, которые говорят, что не только нужно какие-то медицинские средства использовать, но и к Богу обратиться, задуматься о своей жизни. В принципе на самом деле есть в этом такая глубокая сермяжная правда, поскольку действительно человек, который ведет нравственный, положительный, здоровый образ жизни, человек, заботящийся о себе и думающий о Боге, он вообще говоря и лучше живет и здоровье у него лучше именно поэтому. А если он во грехе погряз, понятное дело, что и всякие болезни могут возникать.

Так что здесь как раз глубинная народная правда и очень соотносится с тем, как мы понимаем, кто человек здоровый, кто человек больной и так далее. Так что наряду со словом «врач» употреблялось еще и слово «целитель». Если «врач» обязательно… можно и о человеке христианской веры, даже о Боге сказать: «Врач душ и телес», – и так далее, – «Святой врач», – то есть нужно обязательно какие-то дополнительные слова, конкретизаторы, указывающие на святость, на божественное происхождение. Или слово «целитель» – тот, который исцеляет, делает целым и в том числе с христианской точки зрения. А само по себе слово «врач» уже в таком контексте позитивном начинается у нас употребление его только с петровского времени. До этого все-таки к врачам было очень подозрительное отношение. «Пусть врачи да истлеют», – и так далее. То есть такие очень негативные мнения о врачах были в контексте древнерусской традиции. Поэтому, как мы видим с вами врач, он все-таки не врет, врач исконно тот, кто лечит заклинаниями, а сейчас ему в помощь другие инновационные методы, которые сейчас использует современная медицина.

Врет ли врач?

Андрей Григорьев, доктор филологических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Медицина как наука зарождается еще в Древнем Египте и в Месопотамии. Но первоначально такие общие ближневосточные, средиземноморские представления состояли в том, что болезни и недуги вообще появляются под влиянием того, что в организм вселяются духи умерших людей и поэтому необходимо применять определенные заговоры и заклинания, чтобы этих духов из организма удалить и в этом собственно и заключается лечение.

Но, в общем-то, достаточно быстро врачебная наука стала развиваться и открыли неожиданно, что причиной болезней может быть нездоровая пища, неблагоприятный климат и тогда нужно применять даже определенные лекарства – микстуры, пластыри, мази и так далее. Это как раз появилось в Древнем Египте и арсенал врача несколько расширился. Ну и в Древней Греции сначала говорили, что это боги болезни вызывают, а потом достаточно быстро уже в классический период, тот же самый Софокл, Еврипид – греческие трагики известные говорили о том, что все это предание старины глубокой, что врач должен лечить железом, то есть используя определенные медицинские инструменты. И в греческой и латинской даже традиции наука дошла до того, что говорили о том, что болезни, здесь влияют и внутренние, и внешние факторы, что времена года, климат, атмосфера, тяжелый труд – это то, что может вызывать болезни, неправильное питание, то есть, в общем-то, все причины. Даже, понятное дело, возраст. Все причины, вызывающие болезни, были открыты уже в древности. Ну и вообще говоря в том же самом Древнем Риме наука врачебная достигла больших успехов и как говорят специалисты, арсенал хирурга в Древнем Риме и арсенал современного хирурга – инструментарий, отличался как будто бы всего лишь на два инструмента. В лечении некоторых болезней, например, катаракты, римляне достигли очень больших успехов, даже современная наука, современная практика медицинская к этому пришла достаточно поздно.

Если мы говорим о библейском контексте, то здесь уже проявляется влияние разных традиций, в том числе и ближневосточных, месопотамских представлений, также считается, что некие духи людей, которые уже умерли, вселяются в человека и с другой стороны они и способны исцелять. То есть наоборот их нужно призывать для того, чтобы они лечили от болезней. Некие рефаимы, рафаимы, которые встречаются в Ветхом завете и переводятся как раз словом «врач». То есть иудейские цари, которые уклонялись то в веру в единого Бога, то как раз в многобожие, нередко, когда заболевали – обращались к врачам. Но эти врачи – это не люди, владеющие медицинскими знаниями, а эти самые некие духи, которые вселялись в человека и вроде бы производили некое лечение. Поэтому эти магические практики, о которых идет речь и сейчас мы сталкиваемся в современной жизни, когда многие обращаются к экстрасенсам и другим нестандартным, нетрадиционным способам исцеления – это как раз-таки было еще и в глубокой древности отражается даже в библейском тексте. Ну и конечно же этому противопоставляется отрицание всех этих духов и богов и обращение к Богу и именно Бог может человека и исцелить, вот этот очень важный глагол, который встречается в славянском тексте в переводе выражения «врачу, исцелися сам», то есть сделать целым не только физически, но и духовно, это физическая и духовно-нравственная целость, целостность. Это понятие входит в русское слово «цел» после принятия христианства. И вот как раз-таки те, которые обращаются к шарлатанам, обращаются к целителям нетрадиционным, которые общаются с духами, и в Византии, и уже в Древней Руси по этой традиции конечно же порицались, их ждет после пришествия второго геенский огонь и так далее.

То есть в данном случае конечно же необходимо видеть образ праведного Иова, который страдал от многочисленных болезней, но потом в итоге Господь его исцелил. И этот как раз сюжет, что интересно, в древнем Новгороде у нас сюжет об Иове расположен в одном из древнейших новгородских храмов. Этот сюжет взят, найден из всего массива сюжетов библейских и расположен, где действительно страдающий Иов, а ему супруга дорогая протягивает на длинной палке, или на копье еду – не дай Бог заразиться от него и говорит: «Лучше бы ты проклял Бога и умер». Этот сюжет тоже оказывается был очень важен в древнерусской традиции и в итоге, как мы знаем, Иов как раз по слову Божию исцелен. И как раз такая традиция, поскольку конечно же древнерусские, собственно известны и монахи врачеватели, целители, считается, что использовали возможно не только молитву, но и какие-то еще более, или менее доступные средства излечения, к которым, как уже говорилось, вполне можно отнести просто здоровый образ жизни и тот же самый пост, который с медицинской точки зрения вполне способствует оздоровлению организма.

То есть такая действительно христианская система и методика по большому счету конечно же тоже была полезна в традиции Древней Руси. Вообще говоря, врач, по большому счету, как считается, организм сам себя лечит и здесь роль врача на самом деле в некотором смысле такая корректирующая. Если человек ведет здоровый образ жизни, он и может себя сам вылечить. И неудивительно, что само слово «медицина», слово «медик», как таковое, восходит к древнему индоевропейскому корню со значением «мерять», «измерять». То есть врач должен отмерить определенную дозу лекарства и дать его человеку, или просто, если метафорически говорить, поставить собственно человека в какие-то рамки, для того, чтобы он вылечился и стал здоровым.

Как и чем лечили в древности

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Следующий этап развития риторики следует обозначить, как гомилетику. Что такое гомилетика – под гомилетикой понимают церковную проповедь – это действительно так. Но собственно говоря сама по себе гомилетика к одной церковной проповеди не сводится. Дело в том, что с распространением христианства, с распространением христианской Церкви собственно церковная проповедь произносилась, она и сейчас произносится так, естественно, во всех храмах по крайней мере каждое воскресенье. Эта проповедь произносится на одну и ту же тему во всей Церкви и весь церковный год представляет собой некий цикл евангельских чтений на основании которой и строится так называемая литургическая проповедь. Эта проповедь включена в Божественную литургию, то есть в воскресное богослужение обязательно.

Представьте себе, что изменяется сама по себе система речевых отношений в обществе. Потому что в течение года каждое воскресенье все священники, проповедующие в храмах, произносят проповеди на одну и ту же тему, обращаясь к постоянной аудитории. Более того, христианская проповедь была связана естественно еще и с исповедью, она была связана с катехизацией, то есть с письменным текстом, поэтому в систему гомилетики включается целый ряд различных видов слова, монологического, идеологического, устного и письменного. Это мощнейшая система организует общество именно через речевые отношения организует, формирует мировоззрения общества. И вот в это время с IV века, немножко даже раньше, но с IV века в особенности, мы имеем дело с расцветом риторического искусства, искусства публичного слова, когда такие великие проповедники, ораторы, как святой Василий Великий, святой Иоанн Златоуст, например, святой Григорий Богослов создают эту классику гомилетической речи, которую можно охарактеризовать не только с точки зрения того, как построены аргументы, как речь выстроена с чисто интеллектуальной точки зрения, но и со стороны стилистической, потому что это были великолепные стилисты и их наследие, и стилистическое, и духовное наследие до сегодняшнего дня и, наверное, навсегда является одним из величайших достояний нашей Церкви.

Изменения в системе риторики и новый этап в развитии риторики приходит в начале XVI века в Западной Европе, когда складывается протестантское движение – протестантизм, лютеранство и соответствующим образом один из ближайших сотрудников, соратников Мартина Лютера – Филипп Меланхтон создает свою риторику, новую риторику и к этой риторике создает так называемую «Топику». Собственно, на этом построении Меланхтона строится и основывается, и сегодня всякая, не только протестантская, но и скажем, сектантская пропаганда. Почему – потому что эти сочинения были организованы особым образом. Но вместе с тем она дополнена некой «Топикой», то есть собранием цитат из Священного Писания, подобранных в соответствии с лютеранством, с протестантскими представлениями. И всякий лютеранский пропагандист соответствующим образом использует для обоснования своих суждений цитаты из Священного Писания специально подобранные и на основании этих цитат развертывает умозаключения, развертывает аргумент. Соответствующим образом получается, что само по себе содержание Священного Писания разорвано на цитаты и кусочки, которые еще подобраны соответствующим образом. А на основании этих посылов и аргументов строится всякая протестантская проповедь.

В пику, в противоположность этой протестантской проповеди выстраивается католическая проповедь. И появляется то самое знаменитое слово «пропаганда», как распространение католического учения и на основании этих идей пропаганды, и на основании идей сопротивления протестантству, строится так называемая рациональная риторика. То есть риторика, основанная на представлениях о рациональном построении речи, на представлениях о том, что существуют врожденные принципы логические и нравственные и к этим как бы врожденным логическим нравственным принципам обращается пропагандист, а также к Священному Писанию естественным образом, возникает риторика, как некая логически организованная универсальная конструкция.

Гомилетика

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

О современной риторике говорить довольно трудно, я, пожалуй, пропущу некоторую часть этого изложения – риторику начала советского времени 1920-1930-х годов, потому что об этом надо было бы говорить много и подробно. А расскажу о возрождении риторики после Второй мировой войны.

Собственно, риторика возродилась как некое учение неориторика, как теория аргументации после Второй мировой войны вот каким образом. Большая часть Западной Европы была оккупирована немцами, естественно под этой оккупацией были Бельгия, Голландия, Франция и другие страны. И когда разгромили Германию, оказалось, что те правительства, которые во время Второй мировой войны правили, или делали вид, что правили этими странами, оказались нелегитимными. Но постольку поскольку власть принимала разные постановления, разные акты, разные законы, поскольку работали суды, заключались сделки, люди вступали в браки, рождались и умирали. Часть актов, которые принимали власти, скажем, Бельгии не могли быть признаны нелегитимными. И вот возникла проблема юридическая, как и каким образом одни акты признавать легитимными, а другие нелегитимными. Крупный юрист конституционалист Хаим Перельман, разбирая аргументацию сторон в этой полемике собственно и пришел к идее создания некой теории аргументации, или неориторики. Эта неориторика легла в основание всей современной риторики, потому что авторы ее Перельман и Олбрехт-Тытека в своей книге «La nouvelle rhétorique» по-французски, или соответственно «Новая риторика» по-русски, описали системы ненаучной аргументации. Аргументация, которая обосновывает не истинные, или ложные суждения, а суждения как бы правдоподобные. Это мягкая аргументация, которая используется в массовой коммуникации, в массовой информации, которая используется в политическом дискурсе, которая используется в философском дискурсе. Она и представляет собой такой особый тип обмена мыслями и особый тип обоснования мыслей, который, во-первых, основывается не на аксиомах, как скажем математика, геометрия, а основывается на топосах, или общих местах, как положениях, которые признает истинными, или правильными аудитория ритора. Собственно, поэтому такого рода аргументация не приводит к выводам обязательным, а приводит к выводам правдоподобным. Более того, того, в отличие от научной аргументации, риторическая аргументация, как показал Хаим Перельман, использует обычный естественный язык, а в обычном языке, не в языке науки, меняются значения слов, значения слов плывут, они расплывчаты. И вот работа с лексикой естественного языка с приемами рассуждения характерными для ненаучной коммуникации, аргументация основана на общих местах, или топах, то есть принимаемых аудиторией положениях, ее изучение и составляет собственно ядро теории аргументации в представлении Перельмана и его школы. Эта бельгийская школа риторики была в достаточной степени авторитетна и собственно вся риторика нашего времени, послевоенная, после Второй мировой войны учитывает те результаты, которые были получены Перельманом, его школой в разработке проблем этой теории аргументации.

У нас в Советском союзе, в России, риторика начинается во второй половине 1960-х годов с доклада профессора Юрия Владимировича Рождественского, он был заведующим нашей кафедры, потом стал академиком Российской академии образования и собственно он и был восстановителем риторики в нашей стране. Начинается с доклада Юрия Владимировича Рождественского на проблемной группе по семиотике – это было в конце 1960-х годов и серия диссертаций, которые у нас писались на нашей кафедре по риторике. В 1990-е годы мы уже как бы получили первые результаты, первые описания риторические, описания русского языка и риторика была отчасти введена в школьное преподавание. Сегодня это проблема. Такова примерно история риторики.

Риторика: актуальные проблемы и новые подходы

Андрей Григорьев, доктор филологических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Проблема питания всегда чрезвычайно остро стояла перед человечеством, и она была решена более, или менее, только к XX веку. И особенно сейчас, когда мы пользуемся достижениями не только сельского хозяйства, но и химии, конечно же мы не испытываем по большей части нужду в продуктах. А проблема эта конечно стояла остро и в известном библейском выражении: «Питаться акридами и диким медом», мы и наблюдаем как раз указание, отсылку на те виды питания, которые использовали в древности.

Слово «акрида», иногда даже остается без перевода в наших русских текстах, потому что есть и существуют определенные традиции интерпретации, объяснения, что же такое акриды, но большинство ученых сходятся во мнении, что перед нами обычное насекомое – саранча. Акриды от соответствующего греческого слова «акрис», соответственно речь идет о том, что на Ближнем Востоке в то время, да и позже активно использовали в пищу насекомых. Собственно, традиция Дальнего Востока, Китая и других стран, где как раз насекомых активно употребляют в пищу, собственно нас уже не удивляет, но в эпоху средневековья, когда для европейца употребление насекомых было чем-то экстравагантным – этот момент как раз весьма удивлял и были попытки по-иному истолковать это выражение. Хотя, конечно же, как описывают источники, саранча определенным образом приготовленная, даже считалась в древности лакомством, а иногда просто для большей калорийности, потому что насекомые в принципе не настолько калорийны, чтобы есть их в чистом виде и насыщаться, все-таки это была, пища бедняков и просто саранчу высушивали, растирали и добавляли в таком виде к муке, и вроде больше повышалась калорийность пищи.

Ну и собственно саранча, кстати, в иудейских представлениях о чистых и не чистых животных и еде, то есть тех, которых можно употреблять в пищу и которых нельзя употреблять в пищу, она как раз считалась наоборот чистым насекомым. То есть по религиозным представлениям иудеев ее можно было употреблять в пищу. А вот, например, кстати, в том же выражении «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко», верблюд – это наоборот нечистое животное и мог восприниматься, как символ греха и как раз сопоставляется во второй части: «нежели богатому войти в Царство Божие», то есть верблюд – нечистое животное, богатый – тоже нехороший человек, который эгоистически эксплуатирует чужой труд и пользуется этим богатством, тоже значит такой не очень достойный для подражания человек. А саранча наоборот, как раз вполне можно было употреблять ее в пищу. Но тем не менее была традиция использования ее в виде лепешек и в некоторых рукописях ранних греческих слово «акрис» заменяется на «энкрис», считали авторы, что вдруг просто плохо услышали, плохо записали, чем же действительно Иоанн Креститель питался, может быть это была «энкрис», то есть лепешки и соответственно и дикий мед, лепешки с медом, то есть действительно в некоторых случаях это даже отсылается к ветхозаветным эпизодам с манной небесной. То есть тоже на самом деле, какой реальный предмет действительности понимается под манной, тоже неизвестно. То ли это действительно что-то чудесное, посланное Богом, либо это верхушки определенных растений. То есть, тоже здесь различные интерпретации, но в первые века существования христианства думали, что Иоанну Крестителю могла быть послана такая манна и определенным образом приготовленная в тесте, с тестом, как раз-таки все это можно было есть вместе с медом. То есть некие сладкие лепешки.

Настолько было неожиданно для тех, кто читал библейский текст, что речь идет о банальной саранче, но в принципе – это вполне возможно для того времени, поскольку действительно Иоанн Креститель был в высшей степени аскетом и проводил время в пустыне в посте и молитве, ну и соответственно конечно же ел то, что ему попадалось под руки, под ноги, эту самую саранчу, которая в славянской традиции иногда именовалась словом «саранча», или кузнечик словом «прузик», потому что в основе лежал корень «пруг»-«прыг», такой же, как в слове «прыгать». То есть видели основное свойство этих насекомых – умение прыгать и соответственно и такие «прузики», которые прыгают вокруг и были пищей Иоанна Крестителя.

“Питаться акридами и диким медом”: история о саранче и лепешках

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Наконец логос ритора. Логос собственно – это то, что объединяет ритора и аудиторию – это совокупность языковых средств, включая аргументацию, в первую очередь с помощью которых ритор доводит до аудитории свои идеи и обосновывает эти идеи. Собственно, логос связан с изобретением и вся система изобретения риторического и есть некие рассуждения, некий анализ логоса ритора.

Теперь об изобретении и вообще риторическом построении, потому что мы к нему фактически уже перешли. Всякое риторическое построение, как мы сказали немного выше, представляет собой следующие ходы, или разделяется на следующие этапы. Это собственно изобретение, то есть создание аргументации речи. Это расположение речи. Это так называемая элокуция, или выражение, ну и все, потому что две последние части, которые были в старой риторике, фактически сейчас почти не нужны. Они не то что не нужны, но когда преподается риторика, то в ходе каких-то упражнений разрабатываются, скажем, правила произнесения речи, например.

Итак, изобретение. С чего начинается всякое изобретение – то есть построение целесообразного высказывания. Оно начинается с анализа проблемы – это очень важная вещь – анализ проблемы. Почему – я не буду рассказывать, что проблемы бывают общими и частными, практическим и теоретическими – это пока не очень важно. Важно другое, важен принцип так называемых статусов речи в проблеме – это все логос. Что такое статус речи? На свете существуют три типа вопросов логических основных. Первое – это «ли вопрос» – «Был ли Мальчик?» – как сказал Максим Горький. Да него можно ответить да, или нет, и может быть один из этих ответов будет истинным, а другой ложным. Второй вопрос – что этот мальчик собой представляет Клим Самгин? Это «что вопрос». На «что вопрос» очень трудно ответить с точки зрения истинности, или ложности, но ответом на «что вопрос» является ответом классифицирующим, потому то тогда мы говорим, что чайник – это средство для подогревания воды, он включается в класс средств для подогревания воды. И наконец третий вопрос – это «какой вопрос» – какой этот Клим Самгин – хороший, плохой, умный, глупый и так далее.

Дело в том, что только тогда, когда мы обсудили, имеет ли место факт, мы можем обсуждать, что он собой представляет, только тогда, или после того, как мы обсудили, что представляет собой факт, например, это ошибка, преступление, или что-нибудь еще в этом роде, только после этого мы можем говорить о том, что за конкретный человек совершил соответствующее действие, то есть оценивать этот факт. Это очень важная вещь, потому что это, что характеризует любое гуманитарное мышление. Дело в том, что история, которой занимается историк, она бессмысленна без оценок, она просто не нужна, если мы не оцениваем исторических деятелей, исторические события. Но прежде чем оценивать их, мы обязаны, во-первых, установить факты, во-вторых, эти факты привести ввести в какие-то классы, в какие-то более широкие общие разряды. То есть сказать, что это такое – революция, или просто государственный переворот. И в-третьих, уже после этого лишь оценивать. Соответствующим образом любая проблема, которую мы ставим и которую мы разрешаем так, или иначе в слове, предполагает оценку с точки зрения этой самой проблемы. Что мы должны делать? То есть устанавливать факты, их приводить к какому-то общему знаменателю и их оценивать в соответствующей последовательности.

Только после того, как вы проанализировали проблему, риторика нас учит формулировать тезис, или так называемую пропозицию. Тезис и пропозиция – это то же самое, или предложение – русское слово. Сама по себе аргументация, развертывание аргументации после того, как мы сформулировали эту главную мысль, тоже в достаточной степени важная вещь – это развертывание представляется, примерно так, как у Ломоносова – развертывание по так называемым общим местам. Кто? Петр Великий император всероссийский при устье Невы в 1703 году основал город Петербург – столицу Российской империи для сношений с Западом, населив его купцами, ремесленниками и чиновниками. Это неточная цитата из Карамзина. Вот вам, пожалуйста, тезис. Кто – Петр, он какой – Великий, кто он такой – император, что он сделал – основал Петербург, основал что- Петербург, что такое Петербург – столица Российской империи, зачем – для сношений с Европой, где – при устье Невы, каким образом – построил город, населив его купцами, ремесленниками и чиновниками. Вот вам, пожалуйста, так называемые топы, то есть время, место, обстоятельство, действие, претерпевание, предыдущее, последующее и так далее, которые формируют это описание факта. При этом очень важно понять, что факт может обсуждаться не целиком, или не только целиком, он может быть истинным, или ложным частично. Может это не Петр Великий основал Петербург, а кто-нибудь другой, может быть такое суждение. Или не в 1703 году, а когда-то в другое время. Стало быть, обсуждение этой проблематики и касается самых основных топов, тех, о которых мы с вами говорили

Когда мы обсудили факт, если мы его обсудили, мы можем перейти уже к определению. Здесь нам очень важно понять, что существенно, что не существенно, что признак, что какое-то переменное свойство, или качество и так далее, и тому подобное, выделив самое главное, самое основное в том, о чем мы говорим, в нашем предмете мысли и разобрать все остальное с точки зрения вспомогательных категорий – это, скажем, имя, как называется предмет, это его отношение к какому-то другому предмету и так далее, и тому подобное.

И только после этого мы можем переходить к конкретным качествам человека, или события – он умный, глупый, хороший, плохой, какой он сам из себя. Это и есть основное ядро изобретения. Когда мы изобретаем, строим схему нашей аргументации, ее план, исходят из некоторой ограниченной системы категорий, мы получаем соответствующий четкий результат.

Как грамотно донести свою мысль

Андрей Григорьев, доктор филологических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Когда мы говорим об объяснении выражения «питаться акридами и диким медом», то конечно же в первую очередь мы вспоминаем интерпретацию о том, что акриды – это саранча и действительно так, наверное, оно и было на самом деле. Есть еще версия, что акриды – это искаженное «энкриды», то есть лепешки, кстати в которые тоже могли добавлять саранчу. Есть и иная точка зрения, потому что, когда уже в более позднее время библейский текст и вообще этот сюжет об Иоанне Крестителе попадает в поле европейской культуры, мы видим, что конечно же саранча в таком контексте воспринимается совсем экзотично.

И поэтому интерпретаторы, истолкователи пытались подобрать какое-то иное однокоренное слово, пытаясь объяснить, что слово «акрис» – саранча, может быть родственно каким-то другим греческим словам, может быть является просто созвучным, омонимом. И увидели, что это слово сходно греческому «акрон» – конец, край. Собственно, тот же самый корень у слова «акрополь», то есть город на краю, на скале, укрепленный город. И действительно, конец, край чего? Ну, наверное, каких-то растений, что еще мог встретить Иоанн Креститель в пустыне. Наверное, определенные растения, какие-то может быть почки, или листья растений, или веточки мягкие съедобные растений он мог использовать. И вот целая традиция была о том, какие же виды растений мог использовать в пищу Иоанн Креститель. Некоторые считают, что это миндаль, некоторые считают, что это растения семейства каперсовых. Была интересная версия, которая даже поддерживалась многими интерпретаторами, и она связывает эпизод жизни Иоанна Крестителя и известную притчу о блудном сыне. Когда мы в притче о блудном сыне читаем, что младший сын, ушедший в далекую страну прибился к одному из жителей той страны, там был сильный голод и он хотел чем-то насытиться, что-то поесть, но ему даже не давали то, что кидали свиньям.

Это была языческая страна, они выращивали свиней, надо было чем-то кормить свиней, а потом пускать их на продажу, а это можно сказать бродяга, который прибился к ним и пытается работать за деньги, что его кормить? Значит, чем же кормили свиней – плодами рожкового дерева, по-латыни, это растение называется «цератония», или рожковое дерево, а плоды его также в традиции уже русской называются «цареградские стручки». И вот собственно можем с вами посмотреть такой плод этого рожкового дерева. Действительно это такой некий стручок, внутри которого находятся семена. Если мы возьмем еще один образец, то здесь мы можем, может быть даже услышать, как внутри этого стручка гремят семечки этого дерева. Если мы вскроем этот стручок, этот образец уже лишен семян и вот они высыпаны здесь, такое маленькое зернышко у меня на ладони – это то, что в ювелирном производстве соотносится с понятием карат. Карат и цератония – это сходные слова исторически однокоренные. То есть эти зернышки явились аналогом меры веса, то есть считается, что все эти зернышки примерно одного веса, то есть 200 мг, что собственно и составляет один карат. Как мы видим, такие разные культурные представления соотносятся в одном сюжете о питании Иоанна Крестителя и вот как раз ювелирным дело мэти маленькие каратики, семечки использовались. А сами стручки шли на корм обычно скоту, ну или ели бедные люди, потому что в принципе тоже калорийности особой не было, но тем не менее, хотя бы что-то можно было употребить в пищу. И как раз-таки это дерево, о котором мы говорили, в английской традиции называется «хлеб Иоанна Крестителя» – «St John’s-bread».

Вот какие-то отголоски разных интерпретаций данного сюжета мы можем найти, как в русской, так и в европейской традиции. Иногда вдруг проскакивает эта идея, что Иоанн Креститель питался именно травой, или кореньями в русской литературе, у Достоевского известное это выражение «питаться медом и акридами», вдруг преображается в выражение «питаться акридами и кореньями». Откуда коренья? Видимо тоже корешки, или наоборот верхушки каких-то растений, которые мог Иоанн Креститель использовать в пищу. Как мы видим, определенный сюжет, определенное выражение может быть по-разному объяснено, интерпретировано в разных культурных традициях и дает собственно в итоге интересные элементы и языковые явления, уже сохранившиеся до настоящего времени.

“Питаться акридами и диким медом”: история о траве и яблоках

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Для того, чтобы правильно построить любое высказывание, мы должны представлять себе, как организованы его обязательные компоненты. Этих обязательных компонентов публичного высказывания может быть, скажем, восемь. В каждой речи есть, или должно быть вступление. В речи может быть формулировка главного положения. В речи может быть формулировка разделения предмета – я буду говорить о том-то, о том-то и дальше о стиле риторическом. Дальше изложение фактического материала, которое существует в виде либо повествования, либо описания, либо того и другого вместе. Техническая часть аргументации, то есть обоснование тезиса с помощью рассуждений, умозаключений. Далее опровержение мнений противников. Очень важная часть любого построения, или почти любого построения – это так называемая рекапитуляция.

Что это значит? Сегодня я это не буду делать в этой речи, но вообще такие вещи делать полезно – это обобщение того, что было сказано раньше. Почему это так важно? Дело простое, дело в том, что слушать человека утомительно. Вы меня слушаете этот час и за час вы устанете и забудете то, что я сказал, почти наверняка. Стало быть, в конце моего выступления я должен еще раз кратко вам сказать, что я вам сказал, чтобы вы это дело запомнили. И вот только после этого надо переходить к побуждению, или выводам, то есть к тому, то собственно вам нужно. Таким образом получается следующая общая картина. Первое, когда вы слушаете, говорящего человека, особенно говорящего человека, но также читаете какую-то статью, какая мысль вам первой обычно приходит в голову, расположение материала. От расположения очень многое зависит. Если вы правильно строите последовательность вашей речи – вас понимают, слушают и в конце концов принимают ваши выводы. Если вы их неправильно строите, естественно ваша речь получается смутной, непонятной и ваши выводы не принимаются, говорить то незачем получается.

Из чего состоит расположение? Расположение включает в себя некие компоненты речи, которые представляют собой операции со словом – это вступление, понятно, речь надо начать с некоторого вступления, где вы представляетесь и где вы называете тему вашей речи, обозначаете ее смысл и важность. Далее – это некий тезис, то есть главное положение вашей речи, которое вообще-то говоря, хорошо бы сообщить в самом начале, но не всегда. Третье – это так называемое разделение предмета, которое делается тогда, когда у вас длинная речь. Далее, четвертое – это изложение материала. Пятое – обоснование этого изложения, то есть, так называемая техническая аргументация, или приведение его к вашему тезису. Шестое – это опровержение вашего полемического, или какого-то другого противника, вашего оппонента. Седьмое – так называемая рекапитуляция, то есть обобщение материала. Восьмое – побуждение к определенному действию, или решению.

Надо вам сказать, что эти компоненты речи могут быть объединены в целую речь различными способами, не обязательно так, как я сейчас это сказал. Все зависит от конкретной ситуации. О чем нужно помнить, когда вы строите речь? Каждый раз нужно помнить о той задаче, которую вы решаете. Если это повествование, то повествуйте, рассказывайте. Если это описание – описывайте конкретный предмет. Если это обоснование – доказывайте с помощью каких-то рассуждений на основании изложенного, конечно. Ваш главный тезис. Если вы опровергаете, то помните, кого и зачем вы опровергаете.

Опровержение бывает двух видов, оно бывает дискуссионным и полемическим. Когда вы строите дискуссионное опровержение, вы убеждаете вашего оппонента в том, что вы правы, или в том, что он не прав. То есть вы убеждаете вашего оппонента. Когда вы строите полемическое опровержение, вы убеждаете не вашего оппонента в том, что он не прав, потому что его убедить нельзя, а убеждаете вашу аудиторию в том, что ваш оппонент неправ и его слушать не надо. Две принципиально важные вещи.

И наконец, когда вы строите рекапитуляцию, вам полезно помнить о том, что то, что вы говорили забывается. Я читал вам эту лекцию и наверняка начало ее вы забыли. Я может быть и не буду строить эту рекапитуляцию, но напоминаю о том, что в принципе это делать нужно. Когда вы заканчиваете вашу речь, полезно сказать, что же вы наконец сказали. И вот после того, как вы еще раз объяснили, что вы сказали, полезно перейти к побуждению – это и есть самое главное в этой речи.

Последнее – стиль, или элокуция, или выражение. Что такое риторический стиль? Один наш государственный деятель как-то сказал, под горячую как бы руку: «Надо мочить террористов». И самые разные интеллигенты, журналисты, учителя и многие-многие другие, в общем, интеллигентные люди, стали говорить, что нехорошо так говорить, что же это за непонятная такая лексика и все такое прочее. С точки зрения культуры речи – может быть, а с точки зрения риторики все сделал правильно. Сформулировал энергичный тезис в тех выражениях, которые употребляет аудитория и получилось очень хорошо.

Риторический стиль – это уместный стиль, поэтому хороший ритор не обязательно говорит красиво. Вообще говорить красиво по-русски вредно, русская аудитория не любит слишком сильно украшенной речи. Для русского человека украшенная речь – это речь неискренняя, речь искусственная. А надо говорить так, чтобы каждому вашему слушателю это было понятно, и чтобы каждый ваш слушатель думал бы, что он, если бы сумел, сказал бы точно также. Вот собственно в этом и заключается главное правило риторического стиля.