Blog

Home - 25.01.2017

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук.

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Армия Византийской империи была весьма многочисленна. По разным подсчетам общая численность вооруженных сил составляла от 250 до 350 тысяч человек.

Старое деление армии на легионы сохранялось, но сами легионы становились все меньше и меньше. В IV – V веках обычно легион – это уже не более тысячи человек.

Для данного периода характерно постепенное снижение значимости пехоты в военных действиях и такое же постепенное увеличение значимости конницы. В VI столетии именно конница будет основной ранневизантийской армии. Это либо конные лучники, либо сверхтяжелая конница катафарактариев.

Комплектование армии происходило за счет рекрутских наборов. Селение должно было предоставить рекрутов для двадцати или двадцатипятилетней службы в армии. Служба в армии была не популярна, и зачастую, чтобы не идти служить Византийской державе, рекруты отрубали себе большие пальцы. После двадцати пяти лет службы бывший рекрут получал звание ветерана и наделялся либо земельными владениями, либо щедрой денежной выплатой. В принципе, жалованье солдат было весьма недурным, но вопрос был в другом: периодически его сильно задерживали или не платили. Кстати, сыновья ветеранов также были обязаны наследственно служить в армии.

Армия давала очень хорошие возможности для карьерного роста. Мы знаем, когда люди, пришедшие в армию и начавшие служить на низших должностях, в дальнейшем уходили из армии крупными землевладельцами. Таким, например, был Грациан – поступая служить в армию императора Константина, он дослуживается до высоких чинов, становится крупным землевладельцем в Паннонии. А потом два его сына – Валентиниан и Валент – сами станут императорами.

Помимо собственно римских контингентов в армии ранней Византии активно служили варвары. Варваризация ранневизантийской армии проходит на протяжении всего IV века. Служение варваров в ранневизантийской армии проходило двумя путями: либо они просто становились солдатами и растворялись в общей массе византийского войска, либо служили отдельными контингентами под началом своих вождей, сохраняя свою экипировку и свои военные традиции и обычаи.

Вторая форма варварской службы в римской армии показала свою значительную опасность. Император Феодосий I Великий очень активно использовал такие обособленные варварские контингенты, но в итоге от этой практики отказались. Ранневизантийская администрация обожглась сначала на восстании Алариха, который со своими готами разорил весь Иллирик, а потом на восстаниях Гайна и Трибигильда, которые в 400 году поставили на край бездны вообще существование Восточной Римской империи.

Начиная с V века варвары служат либо небольшими корпусами, либо включаются непосредственно в состав римских войск. Что это были за варвары? В IV веке это в основном готы, арабы. В V столетии это гунны, а в дальнейшем 00-03-55 ?? гироллы?? и лангобарды.

Варварские военачальники зачастую достигали высших постов в ранневизантийской армии. Например, семья Аспара, или Ардавурия, на протяжении полувека по сути управляла римской армией. Но в целом командный состав, за исключением некоторых ограниченных периодов времени, оставался национальным, то есть служили граждане империи.

Руководство восточно-римскими армиями осуществлялось военными магистрами. Всего их было пять. Три командовали войсками, расквартированными в провинциях: это магистр войск Иллирика, магистр войск Дакии, магистр войск Востока, а также два магистра присутственных войск, то есть войск, которые были должны сопровождать императора.

Магистрам подчинялись дуксы, то есть командиры военных округов, находившихся на границах империи. Следует отметить, что эти военные округа никогда не совпадали с территориальным делением провинций. Одним из основных принципов ранневизантийской администрации было обязательное деление гражданской и военной власти. Собственно, этому византийцев научил кризис III века, доказавший, что объединение таких широких полномочий в руках одного лица зачастую может привести к успешной узурпации

Армия в Византийской империи

Алексей Варламов, ректор Литературного института им. А. М. Горького

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Однако нельзя сказать, чтобы все у Михаила Афанасьевича Булгакова в середине 20-х годов складывалось гладко. Была опубликована повесть «Роковые яйца». Но, скажем, «Собачье сердце» – повесть, которую все мы с вами хорошо знаем, наверняка видели фильм, снятый по ней, не была пропущена цензурой.

В 26-м году на квартире Булгакова произошел обыск, проведенный ОГПУ. Позже Михаила Афанасьевича вызвали на Лубянку. У него отобрали дневник, который он вел, его рукописи. Ему устроили довольно жесткий допрос, во время которого выясняли его политические взгляды. И ныне протокол этого допроса опубликован, и мы знаем, как отвечал Булгаков. А отвечал он прямо, честно, ничего не скрывая. Говорил, что не любит революцию, что во время гражданской войны был на стороне белых, что на события исторические он смотрел с ужасом. Может быть, эта прямота, на самом деле, его и спасала.

Так или иначе, как мне представляется, тогда, в середине 20-х годов, в голове у Булгакова складывалась такая картина мира – в «Роковых яйцах» это чувствуется и, может быть, немного в «Собачьем сердце» – что самое страшное: революция, разруха, гражданская война, кровь, насилие – все это ушло, а дальше история будет развиваться эволюционно. Она будет двигаться в сторону возвращения к обычным, естественным нормам и законам бытия. Будет двигаться в сторону утверждения домашних, семейных, вечных человеческих ценностей. Как мне представляется, ему казалось, что в этом мире он найдет свое место. В этом мире он будет работать как прозаик, драматург.

Булгаков не конфликтовал с советской властью. Он не любил ее – это правда. Но он хорошо понимал, что она пришла всерьез и надолго, и хорошо понимал, что по своей натуре он не борец, не оппозиционер, не диссидент (если воспользоваться более поздним словом). Он просто хотел выстроить свои отношения с советской властью таким образом, что, признавая ее независимость, он рассчитывает на то, что она будет признавать его независимость. Уважая ее закон, он предполагал, что она будет уважать его внутренние законы и позволит ему писать то, что он хочет, то, как хочет, то, как он думает. Казалось бы, его театральные опыты свидетельствовали о том, что так дальше и будет развиваться. Да, пусть бесится, пусть ярится, сколько угодно, критика, но собака лает – караван идет.

Однако в 1928-1929 годах вся эта благостная картина начала постепенно рушиться. Случилось так, что в 28-м году Булгаков предложил Московскому Художественному театру свою новую пьесу, которую он, наверное, любил больше всех предыдущих и в которую вложил больше всего души. Пьесу, которая называлась «Бег». Это была такая альтернативная история его собственной жизни. Как мне представляется, это была попытка взглянуть на другой вариант своей судьбы – такой «сад разбегающихся тропок». Что было бы, если там, в Батуме, он повернул не направо, на север – в Москву, а налево – в Турцию, Константинополь, а потом перебрался бы в Европу. Как бы там он жил среди русских эмигрантов. Состоялся бы он как писатель? Как человек русского зарубежья? Скорее всего, он давал отрицательный ответ на это, но ему хотелось исследовать это как художнику.

Пьеса была превосходная, лирическая, очень новаторская, очень мелодичная, музыкальная – блистательная пьеса. Она очень понравилась руководству театра. Очень понравилась Горькому, который был весомый человек. Но враги Булгакова оказались хитрее. Они поняли очень важную вещь: пьесу надо подстреливать, как и самолет, на взлете. «Дни Турбиных» не смогли запретить потому, что когда к ним цеплялись, театр говорил: «Помилуйте, мы вложили столько денег в эту пьесу, она приносит нам такой капитал, что пожалейте нас, оставьте нам ее. И тогда «Бег» решили запретить до того момента, как будут сделаны костюмы, декорации, разыграны роли. И пьесу запретили. Это было для Булгакова страшным ударом и в общем сигналом, что все очень непросто в этом советском королевстве.

Но мало того, не поставленный «Бег» утянул за собой еще те три пьесы, которые шли на московских сценах и обеспечивали Булгакову и финансовое благополучие, и уверенность в себе и положение драматурга. В 29-м году была запрещена пьеса «Дни Турбиных», вслед за тем закрыли «Зойкину квартиру», далее потопили «Багровый остров». Надо сказать, что долгое время причина, по которой власть так переменилась по отношению к Булгакову, была не очень понятна.

Дело в том, что у Булгакова, конечно, был покровитель. Его покровителем был сам Сталин. Известно, что Сталин часто ходил в театр, очень любил Московский Художественный театр, очень любил классическое искусство. И Сталину импонировали булгаковские герои. Да, они были враги, но честные враги. Сталин, как восточный человек, боялся яда в стакане и кинжала в спину. Герои пьесы «Дни Турбиных» никогда на такое коварство и подлость не пошли бы. Они были готовы только к открытому бою. Сталин таких врагов уважал. И вдруг что-то случилось: Сталин от Булгакова отказывается.

Причем в самом конце 1928 года Сталин получил письмо от группы советских драматургов, во главе с неким Билль-Белоцерковским, который прямо ставил перед вождем вопрос: «Почему на сцене лучшего советского театра идет откровенно контрреволюционная пьеса? Почему Вы, Иосиф Виссарионович, допускаете наличие таких безобразных фактов, а «красные» пьесы, пьесы хороших советских драматургов в этом театре не идут?» Что Сталин ответил Билль-Белоцерковскому? «Вы научитесь, товарищ хороший, писать так, как товарищ Булгаков, тогда мы с вами будем разговаривать». «А в пьесе Булгакова, – добавлял Коба, – ничего, на самом деле, контрреволюционного нет. Даже если Булгаков симпатизирует своим героям, это не значит, что они сильны и правы. Объективно сильны и правы оказались большевики, как показала история». Вольно или невольно Булгаков оказался союзником Сталина.

И тем не менее пьесу запрещают. Что случилось? Долгое время никто ничего не понимал. Но в 1929 году, как выяснилось позднее, в Москве прошла неделя украинской литературы. Приехали украинские писатели и на встрече со Сталиным – ее стенограмма опубликована – просто взяли Кобу за горло: «Уберите антиукраинскую пьесу». И Коба испугался. И Коба сдал Булгакова. И Коба, который с легкостью отшвырнул своих советских, перед украинскими «прогнулся». Это были вопросы большой политики, которые, может быть, аукаются и ныне, но что было, то было, из истории этого не вычеркнешь.

Булгаков и Сталин: часть1

Священник Александр Тимофеев, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии.

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Что нам понятно в последнее время относительно подлинности гробницы Спасителя? Во-первых, гробница Спасителя представляет собой довольно уникальное явление. Дело в том, что погребения этого периода, как правило, были семейными. Если мы сейчас посмотрим на один из характерных примеров гробниц Святого периода. (Вот я показываю вам сначала вид снаружи, а затем разрез гробницы Салове Хизира, расположенной в так называемой Иосафатовой долине, на берегу потока Кедрон. Это гробница, в которой погребалась священническая семья на протяжении нескольких поколений. Мы видим, что это разработанная гробница, которая представляет собой довольно разветвленное, сложно устроенное подземное помещение. В нем было место, куда клали только что умершего человека, тело его истлевало примерно за год, там довольно влажно, и тело тлеет быстро. Кости очищали, омывали розовой водой и клали в специальный ящичек – оссуарий (от слова «кость», как бы «костница»), сделанный, как правило, по размеру большой берцовой кости. И кости, помещенные в этот ящичек, уже ставились в специально выдолбленные в стене помещения. Со временем, по мере того, как нужно было хоронить новых людей, гробницы расширялись. Причем, надо понимать, что гробница на земле, расположенной близко к городу, – это очень дорогая гробница.

Здесь мы видим уникальное явление: гробница Господа имеет ложе, но не имеет углублений под оссуарии, то есть это действительно новый гроб, в котором еще никто не был положен: ничье тело не истлевало на этом ложе. Причем, сейчас мы имеем хорошую статистику: большое количество исследований гробниц показывает, что гробницы расширялись постепенно, по мере необходимости. Вначале выкупали какую-то часть скалы, клали тело первого человека, а потом, по мере необходимости, когда надо было переместить кости в оссуарий, продолжали выдалбливать дальше. По стыкам и следам расширений видно несколько этапов освоения гробниц.

В гробнице Господа ничего подобного нет, то есть похоже, что она использовалась только один раз, что уникально вообще для гробницы этого периода и тем более уникально для гробницы, расположенной близко к входу в Иерусалим. Логика та же самая: чем ближе к городу, тем дороже земля, соответственно, невероятно, чтобы эта гробница не использовалась просто так, однако это факт. Причиной этого могло быть только следующее: хозяин гробницы слишком осторожно отнесся к ней, скажем так: с большим уважением к тому, кто был положен в ней первый раз, и не дерзнул более хоронить на этом участке ни самого себя, ни членов своей семьи.

Что представляла собой земля вокруг гробницы Господа Иисуса Христа? Исследования, которые проводились всю вторую половину XX века, довольно существенные. Они показывают, что здесь была каменоломня, которая использовалась примерно до начала I века до Рождества Христова. Потом ее, по всей видимости, решили рекультивировать. Как выглядят каменоломни? Углубление, где камни вынуты, и остатки не до конца вынутой скалы. Обычно рекультивируются они таким образом: подсыпалась земля, и высаживался какой-то сад. В Священном Писании мы совершенно точно видим, что там располагались сады. Помните, Мария Магдалина в определенный момент озирается, видит Господа и думает, что это какой-то садовник, который пришел поухаживать за садиком, расположенным около гробницы.

И в этих рекультивированных фрагментах каменоломни располагались такие пещеры, в которые помещали людей. Они могли принадлежать только богатым людям. И действительно, в Священном Писании сказано, что Иосиф Аримафейский был непростой человек, он был богат. У Господа в Иерусалиме не было родственников, то есть погребсти Его в семейной гробнице не было возможности. Гробницу Ему мог предоставить только кто-то из Его последователей. И это уникальное сочетание как близости расположения к Иерусалиму, так и недоиспользования этой гробницы свидетельствуют о ее совершенно уникальном одноразовом использовании. То есть мы можем сказать, что эта совокупность археологических данных, извлеченных из контекста, из современных исследований гробниц, несомненно указывает нам на подлинность Гроба Господня и храма Гроба Господня, расположенного в Иерусалиме.

Археология о Гробе Господнем: часть II

Евгения Смагина, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Древние системы письма, такие, как египетское письмо, как клинопись, были сложны, громоздки, насчитывали несколько сот знаков. Причем одни знаки могли обозначать один слог, другие два, третьи три согласных, были детерминативы, которые выражали просто понятия, сопровождающие написание того, или другого слова. И на их изучение нужно было положить большой кусок жизни, практически нужно было быть профессиональным писцом, чтобы хорошо читать и писать в рамках этих систем. Но где-то в первой половине второго тысячелетия до нашей эры произошла революция в письме. Каким образом? Был изобретен алфавит. Примеров прасемитского алфавита мы не можем найти, но нашли несколько образцов письменности, которые можно считать предшественниками алфавитной. В частности, нашли клинописный алфавит из государства Угарит, современная Рас-Шамра.

Собственно, что такое клинопись? Клинопись – это техника письма. Чтобы изобразить кружок с помощью клинышка на глиняной табличке, нужно было его изобразить с помощью трех, или четырех клиньев, ну и таким образом все более упрощалось и схематизировалось – это понятно. Как я уже сказала, для того, чтобы хорошо усвоить прежнюю систему письма, нужно было очень и очень потрудиться. Алфавитное письмо сильно облегчило жизнь тем, кто читает и пишет. Можно было выучить эти 22… ну, первоначально их было немножко больше, но в общем, 22 знака и орудовать ими. Кстати из древнейших времен последовательность букв: «алеф», «бет», «гимель», «далет» и так далее до «тав» известно. Найдены объекты с фрагментами этого алфавита, расположенных именно в таком порядке.

Можно было выучить эти 22 знака – это мог сделать и человек простой, и человек не шибко образованный, и человек, у которого совершенно иной вид занятий и далее ими оперировать. Далее это письмо разделилось на несколько ветвей, от одной из них – финикийской – произошел греческий алфавит, от которого произошли латиница, кириллица и прочее, от южносемитского произошло эфиопское письмо – «геэз». От арамейского еврейское квадратное письмо и другие. Вот такими письменами была написана и Библия.

Эти алфавиты были консонантными, то есть отражались только согласные звуки. Позже стали с помощью некоторых согласных, стали отображать гласные звуки, долгие гласные, только в начале и в конце слова. В общем, алфавит оставался согласным. Полностью вокализовали его, пожалуй, только греки, когда переняли его от финикийцев. Такое свойство обусловлено самой структурой семитских языков, когда корень составляют согласные, а гласные вставляются в него по мере изменения форм слова. Поэтому такой алфавит привился у семитоязычных народов и долго не менялся. Впоследствии формы букв, разумеется, изменились, но принцип остался тот же самый.

Каков был материал для письма? Ну, самое разумеется прочное – это буквы, выбитые на камне. Бывало, что выбитые в камне буквы заливались металлом, скажем, заливались свинцом после этого. Например, такова Бехистунская надпись царя Дария – один из первых примеров текста на персидском языке.

Как мы знаем, клинопись – это письмо, написанное на глиняных табличках, которые после этого обжигались. Это конечно тоже очень долговечно, если эта табличка не разобьется и ничего не отколется, то обожженная керамика собственно так и сохраняется, лежи она в земле, или где угодно. В качестве блокнотов использовали, по крайней мере в позднейшее время – металлические таблички на которых писали свинцовой палочкой, или же таблички, покрытые слоем воска. Такие таблицы могли складываться в стопку, соединяться вместе, впоследствии в подражание этому была разработана книжная форма кодекса, которая заменила прежнюю форму свитка. Кодекс – это фактически форма современной книги. Но это уже произошло на рубеже нашей эры в Александрийском Египте. Первоначально же формой книги был свиток.

На чем писались книги? На папирусе, вы знаете, папирус – это был тростник, который рос в Египте, климат с тех пор изменился и сейчас в Египте почти не осталось папируса. То, что продают туристам – это большей частью плетенки, сделанные из пальмовых листьев. Кстати говоря, на пальмовых листьях писали, но совсем в другом регионе – в Южной Азии.

Писали на коже. Такую технику, как пергамент, то есть выделка кожи неродившегося плода, поэтому он был особенно дорого, изобрели позже в эллинистическое время, в городе Пергам в Малой Азии, как гласит предание. А первоначально писали просто на коже. Пример этого мы видим в Кумранской библиотеке, в Кумранском архиве. Что касается коротких записей, записок, частных писем, кстати говоря, для этого употреблялись черепки разбитой посуды. Папирус был дорог, кожа, разумеется, тоже недешева, а керамическая посуда билась регулярно и на удобных для этого черепках, даже, кстати говоря, не очень удобных, видела я такие записи на ребристых черепках, делались хозяйственные записи, счета, расписки, частная переписка. Такой черепок с надписями называется остракон. Кстати говоря, свиток, как форма книги сохранился, в частности, как форма записи Библии. В синагогах до сих пор употребляются Пятикнижия в больших толстых свитках, которые во время богослужения на празднике разворачивают и читают.

Ну, разумеется форма кодекса более удобна, и она впоследствии заменила форму свитка. Кстати говоря, древнейшая рукопись, еще до находки Кумрана, самые древние рукописи Библии, комментариев на Библию и так далее, были найдены в конце в XIX века в каирской генизе. Что такое гениза? Это помещение в синагоге, куда складываются обветшалые рукописи Священного Писания. Поскольку они уже обветшали и использовать их нельзя, или трудно, но поскольку это Священное Писание, то просто выкинуть их, или завернуть в них селедку тоже нельзя, и поэтому было специальное помещение – гениза, как бы склад, сокровищница, куда эти обветшалые свитки складывались. И вот в каирской синагоге Бен Эзра, она и до сих пор существует, хотя много раз с древних времен перестраивалась, нашли такую генизу с рукописями. Там есть X века, может быть какие-то и IX и VIII есть. Вот это были до кумранской находки, самые древние библейские рукописи.

Письменность, книги, алфавит в Библии

Иерей Антоний Лакирев, специалист по Новому Завету

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Притом что в Римской империи было запрещено абсолютно все: любая активность граждан, любые объединения, особенно рабские, одна лазейка оставалась. Дело в том, что римское общество – на самом деле, греко-римское, не только в самой Италии, но и во всей империи – все-таки очень серьезно относилось к похоронам, посмертной участи человека. Для них было важно достойное погребение, они считали, что лишь самые отъявленные негодяи и преступники могут быть лишены достойного погребения. А все остальные, кто не являются такими отъявленными негодяями, даже рабы, имеют право быть достойно погребенными. Все известные похоронные манипуляции в этом обществе требуют определенных средств. Патриции, сенаторы, откупщики налогов могут позволить себе поороны за свой счет, а государственные деятели за государственный счет. В биографиях знатных римлян того времени как особое достижение отмечается, что этот человек был удостоен погребения за государственный счет.

Но что делать простым людям? Кто будет организовывать похороны и поминальные трапезы? Как все это делать? Это было настолько важно, что даже совершеннейшие параноики среди императоров, как Нерон или Калигула, все равно не решились запретить так называемые погребальные коллегии (collegia funeraticia). Эти коллегии были очень демократичными, могли включать в себя людей самых разных слоев: и рабов, и вольноотпущенников, и свободных граждан империи. Разве только самые знатные не входили в подобного рода коллегии. И эти коллегии имели право на существование. Основная их задача была организовывать похороны и регулярные поминки. В римском обществе было принято совершать поминки в 3-й, 40-й день, через полгода и год после смерти каждого человека. И вот такие союзы, в которые входили где-то 100 человек, а где-то 1000, вполне легальные с точки зрения римской власти, организовывали похороны и поминки, независимо от религиозной принадлежности своих умерших членов.

Где-то уже в начале 60-х годов, по крайней мере в Риме, и, вероятнее всего, в других крупных городах империи – христианство еще долго оставалось исключительно городской верой, городским феноменом – христиане пытаются легализовать свое положение перед римской властью как такие погребальные коллегии. Из этого вытекает целый ряд следствий. Если вы коллегия, у вас должен быть смотритель, как в каждой гражданской коллегии. В тех коллегиях, которые были еще запрещены Суллой, в погребальных коллегиях, коллегиях разрешенной религии – везде должен быть смотритель, тот, кто представляет эту коллегию перед государственной властью и за все отвечает.

Таким образом, из старших в христианской общине тоже выделяется некий человек, который будет представлять эту общину перед государственной властью. Если вы погребальная коллегия, значит вы должны собираться на кладбище. Да, римские христиане собираются в катакомбах, каковые и есть огромное кладбище. Если вы погребальная коллегия, значит ваши поминки должны быть в 3-й, 40-й день, через полгода, год после смерти, и христиане это делают. Таким образом рождается довольно много структурных вещей, являющихся результатом взаимодействия христианской общины, еще живущей по-своему, и римской государственной системы.

Собственно говоря, наше слово «смотритель» и возникает как лицо, которое отвечает за свою общину, свою коллегию перед римской полицией. До этого в общинах обычно бывало не по одному старейшину. Как часто пишут в «Деяниях»: и Павел поставил им старейшин к Церкви. Обычно у нас не переводят греческое слово «пресвитер», и совершенно зря, потому что обозначает ничто другое, как людей, умудренных жизнью. И уже, повторяю, к середине 60-х среди этой коллегии старших необходимым образом выделяется человек, который будет отвечать за все.

У этого есть еще некоторые важные нюансы. Обычно христиане ставят своим смотрителем, во-первых, человека более состоятельного, потому что ему не надо платить зарплату и он будет сам поддерживать свое существование и даже сможет помочь нуждающимся. Обычно у него самый большой дом и есть хотя бы одна очень большая комната, поэтому у него можно собраться. Раскопки ранних христианских домов-собраний показывают именно такую картину: обычно это жилой дом, в котором есть большая комната, и дальше помещения, в которых живет семья этого старшего, пресвитера или епископа.

С точки зрения внутренней структуры появляются люди, отвечающие именно за единство, порядок в общине, и отвечают в первую очередь перед государственной властью. Внутри отношения между самими христианами пока еще довольно мало связаны с этим феноменом.

Первохристианские общины и погребальные коллегии

Татьяна Черникова, доктор исторических наук

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Существуют разные типы и типологии икон. Можно классифицировать их как иконы, стоящие в иконостасе, выносные, праздничные иконы. А также можно классифицировать по сюжетам, которые изображены на иконах.

Говоря об образе Бога, мы возьмем типологию сюжетной линии, ее связь с Новым и Ветхим Заветом, на основе которой возникают определенные каноны написания того или иного типа икон.

Образ Бога породил много типов икон. Наверное, один из первоначальных и важнейших среди них – это тип иконы Троица. Связан он с ветхозаветным преданием, рассказывающим нам о том, как родоначальник евреев Авраам со своей супругой Саррой кочевал в районе Мамре. Он остановился под Мамврийским дубом, раскинул свои шатры, рядом с которыми паслись овцы и другие животные. И, сидя под дубом в полуденный страшный зной, он вдруг обнаружил, что перед ним стоят три юноши – три Ангела. Авраам сразу понял, что это не простые ангелы, а в лице этих трех юношей-путников перед ним явился Господь Бог. Кстати, он обратился сразу ко всем троим как к Единому Богу. Он предложил им отдохнуть, зарезал агнца, и это угощение Авраамом трех Ангелов стало сюжетом для так называемой Ветхозаветной Троицы. Понятно, что так она называется потому, что сюжет взят из ветхой, иудейской части Святого Писания.

Вообще, художники по-разному решали этот сюжет. Очень часто Ангелы сидели подряд, и перед каждым из них стояла чаша с угощением. Даже была традиция писать их абсолютно одинаковыми, для того чтобы показать единосущие Троицы, то, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух составляют некое единство. Пожалуй, самой знаменитой, и не только в России, но и вообще в мире, иконой, изображающей ветхозаветную Троицу, является рублевская «Троица».

Андрей Рублев – величайший древнерусский иконописец, живший во второй половине XIV – начале XV века. «Троица», написанная для Троицко-Сергиевского монастыря под Москвой, стала одной из вершин его творчества. При этом Рублев весьма самостоятельно и по-новому решил проблему написания Троицы.

Во-первых, если условно провести овал вокруг трех Ангелов, то они в него совершенно четко попадают, то есть образуется такое круговое движение. Напомню, что овал или круг, шар, который считается в христианской традиции самой совершенной фигурой, олицетворяющей Вселенную. То есть в данном случае это символ того, что перед вами Бог Творец, Предвечный, Существующий всегда, Который был, есть и грядет, Создатель и Творец этой Вселенной.

Рублев написал трех Ангелов по-разному, изображены они в разных одеждах. Но центральное место он уделил Ангелу, олицетворяющему Иисуса Христа. Как мы можем Его узнать? На Нем надета красная туника, красный цвет символизирует в христианской традиции жертву. В то же время по этому хитону идет золотая полоса – символ и Царства Небесного, и царской власти на земле. В данном случае Иисус и Царь Небесный, и Царь иудейский, но только царство Его не от мира сего, как Он ответил на вопрос Понтия Пилата. Все это говорит о том, что центральная фигура – это фигура Иисуса Христа. А Бог Отец и Бог Святой Дух находятся по краям от Него.

И Чаша одна. В то же время мы знаем, что эта Чаша в каком-то смысле может ассоциироваться со святым Граалем, то есть той Чашей, в которую собрал кровь Христа один из Его учеников. Кроме двенадцати главных апостолов у Христа было еще семьдесят учеников, и один из них – Никодим собирал капающую кровь Христа в этот святой Грааль. И в этом святом Граале изображен агнец, то есть жертвенное животное. И боковые Ангелы показывают на эту Чашу, а Иисус соглашается.

То есть этот ветхозаветный сюжет рассказывает о том, что будет дальше: что первородный грех человека, связанный с падением Адама и Евы, которые все-таки подошли к дереву познания и съели плод (понять который, в общем-то, не могли), за что были изгнаны из рая и наказаны. Но их первородный грех Иисус, воплотившись в образе человека, искупит, принеся Самого Себя в жертву, и тем самым освободит от него всех остальных людей после Его жертвоприношения и воскрешения. И дальше судьба человека зависит и от его выбора: каким путем он сам пойдет. И все эти многочисленные идеи переданы через изображение, через сюжет в этой рублевской иконе. Для нее также характерна очень своеобразная палитра пастельных светлых красок, которые не были характерны для живописцев до Рублева. Зачастую любили темные краски.

Кроме Ветхозаветной Троицы, есть и Троица Новозаветная. Вообще, это не совсем канонически верные изображения. Дело в том, что если Ветхозаветная Троица привязана к сюжету в Библии, то основа сюжета, изображающего вместе Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, сидящими на Престоле, как часто изображают Новозаветную Троицу, отсутствует. Поэтому, например, во времена реформы Никона было запрещено подобного рода изображение Троицы. Но потом ее все равно изображали, особенно любили в XVIII веке, когда предписания Священного Собора уже не так действовали, но тоже пытались находить какие-то ухищрения.

Классическая форма Новозаветной Троицы – Бог Отец в виде старца с белыми волосами из видения ветхозаветного пророка Даниила сидит на Престоле, у Него на руках сидит Иисус Эммануил, то есть в виде отрока, и Дух Святой – голубь, который либо парит над Ними, либо находится в шаре, который держит в Своих руках Иисус Эммануил.

Бывают другие изображения Новозаветной Троицы – когда Бог Отец и Бог Сын сидят вдвоем на Престоле, а Ангел парит над Ними. Бога Отца от Бога Сына можно легко отличить по символике: у каждого есть Свой нимб, который прилагается только к Нему. Если нимб имеет внутри крест – крестчатый нимб, это только Сам Иисус Христос, который принес Свою жертву на Кресте. А если нимб со звездой – звездчатый нимб, то это Бог Отец. Но подчеркиваю, что Новозаветная Троица – это, скорее, полет мысли иконописца, художника.

Изображение Троицы на русских иконах

Ирина Языкова, кандидат культурологии

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Европа пережила очень трудный момент в XVI – XVII веках – Реформацию, рождение совершенно нового религиозного мира на севере Европы. Средневековый христианский мир делился на запад и восток, разница между латинским и греческим миром, в конце концов, обозначена сначала культурно, потом привела к разделу на католическую и православную Церковь, когда в основе были не только культурные, но и религиозные распри. В XVI веке появляется новый мир – протестантизм, Реформация.

Как Реформация относилась к искусству? Известно, что в Реформации были очень сильны иконоборческие течения. Вообще, Запад не получил прививку иконоборчества, как Византия, поэтому у него не было ответа, подобного тому, что в Византии Православная Церковь сформулировала на Седьмом Вселенском Соборе. Поэтому искушение иконоборчеством снова пришло в XVI веке.

Новая религия, заявившая «Sola Scriptura» («только писание»), кажется, не нуждалась в изобразительном элементе. Лютер говорил, что живопись может, конечно, помогать, но, как говорили в Средневековье, «искусство – Библия для неграмотных». Лучше читать Писание, потому что у нас есть мощное средство. Иоганн Гутенберг дал нам печатный станок, и теперь каждый может получить Библию. Действительно, «Sola Scriptura» («только писание»), и протестанты изгоняют из своих храмов картины, скульптуры, икон к этому времени уже практически не было, особенно на севере, и оставляют в лучшем случае крест, иногда одну алтарную картину.

Но ведь искусство никуда не девается. Искусство уходит в быт. Но поскольку быт мыслится религиозно, а бытовая культура протестантов, может быть, даже больше, чем у итальянцев эпохи Возрождения, наполнена именно размышлениями о вере, чтением Библии, которая буквально на бытовом уровне становится книгой в каждом доме, то искусство тоже выражает веру. И это мы особенно видим в том, что искусство, выгнанное из храмов, начинает заполнять дома, ратуши, общественные здания, суды, гильдии и так далее.

И появляется портрет. Он появляется чуть-чуть раньше, но интересно, что и религиозная жизнь тоже продолжает существовать. Может быть, самым ярким проявлением этой новой культуры является Рембрандт. Его можно было бы назвать иконописцем протестантства, потому что его картины содержат очень многое от иконы. Не в форме и даже не в содержании, потому что оно, как мы видели, есть и в религиозной картине, а в том, как Рембрандт понимает предстояние человека перед Богом. Во-первых, это художник, посвятивший себя религиозной живописи, не имея заказов. В первой половине своей жизни он был успешен, и у него были заказы, в основном портреты и т.д. А когда, отверженный всеми, Рембрандт сидел в своем доме, не имея заказов, продавая буквально все, он писал и писал библейские сюжеты. Это чтение Библии, которое вошло в каждый дом, в нем, как великом художнике, преломилось в том, что он создавал свои произведения, глубоко размышляя над Библией.

Знаменитый «Блудный сын» Рембрандта, одно из последних его произведений, может быть, самое величайшее произведение мировой живописи на эту тему. Когда мы видим блудного сына, стоящего на коленях перед отцом, на первом плане видим его босые ноги, грязные пятки, чего, конечно, раньше ни в одной иконе, ни в одной картине никто вообще не мог позволить. Но мы видим глубину переживаний притчи о блудном сыне, и сам художник явно мыслит себя этим блудном сыне.

У Рембрандта есть и другие произведения. Картина «Апостол Павел в темнице», в нескольких вариантах которой угадываются автопортретные черты художника. У него есть свои портреты, которые, тоже написаны с религиозным пафосом, есть удивительные библейские сюжеты в графике и живописи. Например, «Книга Товита», и этот образ слепого человека, идущего буквально по зову Божьему, нащупывающему что-то невидимое впереди себя, конечно, удивительный образ. У него есть «Притчи» или «Библейская книга Эсфирь». И самое главное, почему я назвала Рембрандта иконописцем, он удивительно работает со светом.

Вообще, в это время появляется так называемая темная живопись, когда художник работает с контрастами света и тени. Но особенно у Рембрандта видно, что это свет, идущий изнутри – то, что присуще иконе. Это свет, который выхватывает в портрете лицо и руки, или какие-то отдельные элементы, отдельные символы. Но это всегда свет говорящий, свет Божественный, это свет, который определяет смысл это картины. Свет, который показывает нам больше, чем видимый образ. И именно это и дает нам возможность говорить о том, что, отказавшись от иконы, отказавшись от картины, протестантизм не мог совсем отказаться от живописи, потому что визуальный образ очень важен для человека. Не только образ мысленный. Не только образ услышанный. Но визуальный образ.

Может быть, Рембрандт, как никто другой, показывает переживание внутреннего человека перед Богом, внутреннего человека, который страдает, как Иов. А Рембрандта и называли таким страдающим Иовом, который потерял все: и первую жену, и вторую, и своего любимого сына Титуса и его жену, свою невестку. В конце концов обеднел и с торгов продавал все имущество, но продолжал и продолжал писать картину. Он продолжал свою молитву в живописи, продолжал размышлять над тем смыслом жизни, над драмой своей жизни перед Богом.

У Рембрандта, конечно, не было подражателей, хотя были ученики. Можно сказать, что Рембрандт был особым человеком внутри западной религиозной культуры. Может быть, никто, кроме него, не копнул так далеко. Потому что больше сосредотачивались на форме, стиле. Собственно говоря, для нашей темы Рембрандт важен именно потому, что такой сцепки религии и культуры в Новое время, пожалуй, никто уже не достигал. Для Рембрандта было очень важно показать глубину веры, переживания, глубину молитвы.

Знаменитые «Старики» не просто сидят и позируют ему, они явно молятся. Не случаен интерес Рембрандта к Ветхому Завету. Не случаен его интерес к персонажам именно трагическим. Не случаен интерес к теме блудного сына. К тем драмам и трагедиям, в которых, может быть, и выявляется это предельное человеческое, к чему, собственно, и стремился Запад. Открыв человека, кто-то ушел в человекобожию, поклонение человеку, а кто-то, как Рембрандт, испытал глубину человека. Эта глубина человеческого в западной культуре более всего выражена, наверное, именно в Рембрандте.

Живопись в эпоху Реформации

Протоиерей Георгий Климов, кандидат богословия

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Рассуждая об истории написания Евангелия от Марка, мы находим свидетельства древних церковных учителей, самый ранний из них Папий Иерапольский (скончался в 165 г.), а также последующих свидетелей Климента Александрийского и Иринея Лионского о том, что Марк написал свое Евангелие, будучи спутником апостола Петра и находясь в Риме.

Согласно свидетельствам Папия, епископа Иерапольского, история создания Евангелия такова, что Марк записывал, будучи переводчиком при апостоле Петре – там был латинский язык – его проповеди в свой блокнот. И римские христиане, увидев, что проповеди не соответствуют хронологической последовательности произнесения их Христом, обратились к Марку с просьбой оставить им единопоследовательное повествование в хронологической последовательности – то, как Христос совершил Свое общественное служение и спасение.

Апостол Петр одобрил это начинание евангелиста Марка, благословил, и Марк для римской христианской общины оставил свое Евангелие, вошедшее в канон под номером два. Свидетельств о том, что Марк является автором этого Евангелия, в самом тексте (как мы уже говорили по поводу Евангелия от Матфея) мы не найдем. Есть только своего рода автограф, который, по всей вероятности, выдает апостола евангелиста Марка в том молодом юноше, который в самом конце общественного служения Христа, когда Он был взят под стражу, решил следовать за Ним до самого последнего момента. Но когда охранники из спиры наложили на него руки, то он оставил у них в руках плащ, или саван, в который был завернут, и нагим убежал прочь. Поскольку эта редакторская прибавка в тексте не может ничего прибавить к учению о спасении и не упоминается ни у кого из других евангелистов, многие как раз считают, что здесь евангелист Марк сказал о себе самом. Если это так, то это действительно был человек очень молодого возраста в момент, когда Христос пострадал.

Далее, обращаясь к более устойчивому преданию, принимаемому Церковью, мы можем сказать, что Марк, он же Иоанн-Марк, – племянник апостола Варнавы, его мать была одной из жен-мироносиц по имени Мария. Марк был хорошо знаком с апостолом Павлом. В книге Деяний мы находим, что первое путешествие у Марка было с Варнавой и Павлом, но потом волею судеб он оказывается в Риме при апостоле Петре. Наверное, здесь будет важно заметить, что апостол Петр проповедовал в Риме в течение определенного времени уже после того, как апостол Павел был умерщвлен. Не исключено, что именно в этот момент Марк оказывается при апостоле Петре.

С другой стороны, говоря о Евангелии от Марка нельзя не отметить такую особенность – оно является достаточно кратким, всего 16 глав. Но, несмотря на то, что в сравнении с другими Евангелиями текст небольшой, это очень колоритное и красочное повествование, содержательное по описанию чудес, произнесенных Христом слов, даже эмоций, которые часто выражаются в Евангелии от Марка. Это как раз и выдает то, что за евангелистом Марком стоит апостол Петр.

Поскольку мы говорим о том, что Марк находится при апостоле Петре и записывает свое Евангелие, то, конечно, должны сказать о времени написания этого Евангелия. Это примерно середина 60-х годов, когда апостол Петр проповедует именно в Риме. Поставить другое время здесь сложно. И, пожалуй, говоря о Евангелии от Марка, мы можем дать достаточно точные даты его написания.

Переходя к особенностям, какие аспекты выделяют это Евангелие из числа прочих? Конечно, определяются они прежде всего тем, что Марк находится при апостоле Петре и то, что свое Евангелие он составляет в первую очередь для римской христианской общины. Здесь, наверное, уместно заметить, что древнее Евангелие от Марка часто называли Петровым Евангелием, так сильна была печать Петрова влияния на это второе Евангелие. Заметить это я хочу для тех, кто иногда задается вопросом, почему получается так, что у Церкви нет Евангелий от самых главных первоверховных апостолов Петра и Павла. Здесь как раз можно сказать, что это не так, у Церкви есть Петрово Евангелие, и это Евангелие от Марка.

С другой стороны, мы, конечно, очень много знаем об апостоле Петре через Четвероевангелия, знаем о его падениях, о его неудачах, предательстве Господа. Пожалуй, говоря о главнейшей особенности Евангелия от Марка, мы должны заметить, что в нем апостол Петр показан как обычный из числа прочих апостолов. Он не выделяем из числа других, и древнейшее предание в лице святителя Иоанна Златоуста как раз утверждает, что апостол Петр не благословил своему ученику Марку писать что-либо, возвеличивающее его в этом втором Евангелии.

Евангелие от Марка: книга для всех

Протоиерей Георгий Климов, кандидат богословия

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Для современного человека очень важным и интересным является вопрос, чем принципиально отличаются наши канонические Евангелия от Евангелий апокрифических. И здесь мы, конечно, должны сказать о таком важном термине, как «богодухновенность» книг Священного Писания. Это особое воздействие Бога Духа Святого на человека, при котором апостол или пророк, если мы говорим о ветхозаветных книгах, не теряя своих сил, способностей, самое главное – дара свободной воли, становится орудием Божественного откровения, которое Бог дает ему в целях научения человека спасению.

Здесь мы подходим к очень важному моменту, связанному с целью написания книг Священного Писания, вообще всех: и Ветхого, и Нового Завета, в особенности, конечно, Четвероевангелия. Цель очень проста – научить человека спасению. Никаких других целей евангелисты, записывая Благовестие Господне, не преследовали. Конечно, определенные попутные задачи решаются при исследовании Евангелий или апостольских посланий, но евангелисты имели целью именно научить человека спасению, раскрыв, как оно было совершенно и как его применить в своей личной жизни.

Зная именно эту глобальную цель написания любой книги Священного Писания, мы можем ответить на очень многие каверзные вопросы, которые могут рождаться вполне законно и в наших интересах. Например, если мы посмотрим в Четвероевангелие, то окажется, что Христос со Святым семейством возвращается из Египта и поселяется в Назарете в возрасте младенца, то есть, как говорят исследователи и толкователи, максимум ему года четыре, не больше. В следующем повествовании того же Евангелия от Матфея, в начале третьей главы говорится о том, что Христос выходит на берега Иордана крестится от Иоанна. И ответ на вопрос, а где Господь проводил самый большой промежуток времени – как минимум 26 лет, нам неизвестен. И хочется очень узнать, как ответить на этот вопрос. Мы, конечно, понимаем, что иногда в древней Церкви этот вопрос решали очень просто – дописывали то, чего на самом деле не было, и появлялись определенные сказания, которые повествовали о Христе как о мальчике, Христе как юноше, молодом человеке. Но, зная цель написания Евангелия, мы можем утверждать, что евангелисты не написали нам об этом самом большом промежутке времени, как это ни странно будет звучать, в силу того, что наше знание или не знание об этом времени, к учению о спасении ничего не прибавит и ничего не убавит.

С другой стороны, если мы посмотрим на историю Церкви, как она формировала канон, который мы сейчас так запросто называем Новым Заветом и который является сборником из 27 книг, то окажется, что он был сформирован не так быстро. Начало формирования – это примерно рубеж I–II веков, а окончательная точка была поставлена практически лишь в середине IV столетия, уже в эпоху Вселенских Соборов, Вселенского православия. Церковь, конечно, имела определенные критерии, по которым определяла, может быть включена книга в канон или не может. И главнейшим критерием являлся критерий апостольского происхождения. То есть только та книга, которую написал апостол или ближайший его ученик, ученик не в смысле преемничества, а в смысле соработничества, помощник, секретарь. Такие, какими были, например, евангелист Марк при апостоле Петре или Лука при апостоле Павле. Только при этом условии книга могла быть признана богодухновенной и, соответственно, быть включенной в канон.

Используя этой критерий каноничности, Церковь на протяжении не просто десятилетий, а нескольких веков определяла очень точно и четко, может быть, многократно перестраховывалась, какую книгу можно включить в канон, а какую нельзя. И критерий каноничности, по сути дела, может быть определен тремя факторами, которые очень взаимосвязаны, взаимодействуют между собой. Это факторы догматического предания, утверждающие, что только та книга является богодухновенной, догматическое учение которой безусловно совпадает с евангельским учением, неизменно хранимым в Церкви апостольской. Фактор исторического предания, который апеллирует к тому, что в то время, когда Церковь начала формировать канон, были еще живы носители живого устного Предания – прямые преемники непосредственно от апостолов того учения, которое мы называем учением о спасении. А самое главное в нашем контексте, конечно, тех книг, которые были подлинно написаны апостолами. И третий фактор – это фактор богослужебного употребления: только апостольские книги и книги очень благочестивые использовались в древней Церкви за богослужением.

И если мы с этой точки зрения посмотрим на книги, не вошедшие в канон, хотя, конечно, многим очень хочется, чтобы это произошло, здесь мы в простоте сможем точно утверждать о принципиальных отличиях канонических Евангелий (в данном случае) от апокрифических. Главное принципиальное отличие состоит в том, что апокриф абсолютно ничего не добавляет к учению о спасении, он это учение искажает. С другой стороны, апокриф написан кем угодно, но только не апостолом. Здесь мы должны довериться Церкви, ее учению, ее внимательному взору, ее соборному разуму. Хотя будет уместно в конце заметить, что слово греческого происхождения «апокриф» означает «утаенный, скрытый», то есть то, что хранится в тайне, что скрывается от других. Надо сказать, что примерно с середины II столетия, когда начал расцветать гностицизм – страшная ересь, которая паразитировала на церковном теле, слово «апокриф» приобретает негативный смысл, и это название усваивается книгам, которые выходили из-под руки еретиков. Они, прикрываясь или именами святых апостолов, или же превратным толкованием истинно евангельские текстов, пытались провести в жизнь свои нечестивые учения, которые уводили верующих от истинного спасения.

Таким образом, Церковь, утвердив канон из четырех Евангелий, поставила мощный знак восклицания для каждого из нас, что больше никакого истинного Евангелия, раскрывающего нам учение о спасении, существовать не может.

Канонические и апокрифические Евангелия

Анастасия Занегина, специалист по кельтскому искусству

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

После введения в V веке христианства в Ирландию монастыри стали центрами книжного просвещения. Большое количество мифов, преданий и легенд сохранилось именно там. Здесь же появилась и оригинальная поэзия, авторами которой были монахи-переписчики, которые, как правило, творили анонимно.

Работая над рукописями в скрипториях, монахи нередко оставляли на полях или в других свободных местах манускриптов различные записи личного характера, среди которых были и стихотворения. Интересно, что, переписывая латинские рукописи, свои записи монахи оставляли именно на родном языке. Для монахов, для которых переписывание было профессиональной деятельностью, стихосложение было хорошим способом отвлечься от монотонной работы. Способом выразить свои личные переживания.

Монахи подарили поэзии свежие темы. В VIII веке появляются целые лирические поэмы, главной темой которой становится любовь – любовь к Богу, к смирению, к уединению. В стихосложении монахи ориентировались на латинскую рифмованную поэзию, к примеру на Венанция Фортуната. В стенах монастырей появилась лирическая поэзия, которая была лирична и по форме, и по содержанию. Исследователи отмечают, что отыскивать, наблюдать, любить природу во всех проявлениях, не было дано никакому другому народу и на столь раннем этапе, как кельтам.

Как правило, монастырская поэзия была во многом иронична. К примеру, обращаясь к своей Псалтири «моя возлюбленная», автор отмечает, что она остается для него самой дорогой, несмотря на то, что она уже стала ветхой и хрупкой. Стихотворение называется «Утраченная Псалтирь»:

И вот ты вновь в моих руках,

устав от странствий и дорог;

не скрою, лик твой потемнел,

и пепел лет на кожу лег.

Я говорю тебе: привет!

Знай, без вины твой старый друг;

ты — упование мое,

спасенье от грядущих мук.

Говоря об истоках ирландской литературы, мы видим новые поэтические формы, разработанные монахами. Их серьезным вкладом стала не только поэзия о природе, но и отшельническая поэзия. Эти новые формы потом распространились и на светскую поэзию, которая начала развиваться в IX веке.

Существует одна известная кельтская рукопись, которая именуется «Ирландской школьной тетрадью». Это различные записки, цитаты из Вергилия, из святого Иеронима и Блаженного Августина. Но самое главное, что «Ирландская школьная тетрадь» содержит четыре стихотворения. Одно из них – это поэма с использованием рифмы, а три других стихотворения рассказывают о жизни в монастыре. Среди них есть самое известное кельтское стихотворение, которое называется «Монах и его кот», кота зовут Пангур. Здесь автор сравнивает любовь его кота к своим ученым изысканиям.

Весел он, когда в прыжке

мышь настигнет в уголке;

весел я, как в сеть свою

суть премудру уловлю.

Можно днями напролет

жить без распрей и забот,

коли есть полезное

ремесло любезное.

Кот привык — и я привык

враждовать с врагами книг;

всяк из нас своим путем.

он — охотой, я — письмом.

Это стихотворение датируется началом IX века. К этому же времени относится еще одно известное стихотворение, в котором описывается период старости души и тела, а также излагаются воспоминания об утраченной красоте и юности. Стихотворение называется «Плач старухи из Берри». Старуха говорит о том, что нынешнее поколение утратило все свои лучшие качества по сравнению со временами ее молодости.

Вы, нынешние, — сребролюбы,

живете вы для наживы;

зато вы сердцами скупы

и языками болтливы.

А те, кого мы любили,

любовью нас оделяли,

они дарами дарили,

деяньями удивляли.

Существует произведение, повествующее о печальной любви и напоминающее трагическую историю средневекового философа Пьера Абеляра и его возлюбленной Элоизы. Она также датируется IX веком. Но в кельтской версии девушку зовут Лидайн, а ее возлюбленного Куритир. Они не смогли избежать сближения, и Куритир был отослан далеко-далеко в другой монастырь, а потом за море. И плач Лидайн по своему возлюбленному – это пронзительнейшие строки ирландской поэзии.

Со мною

он слушал пение леса,

воинственный шум прибоя.

Доселе,

не скрою, он мне желанней

всех в мире благ и веселий.

Изначально языком, на котором писали монахи, был латинский. Позже стал использоваться древнеирландский. Первый из таких текстов – это проповедь для богослужения, сохранившая в рукописи и написанная в конце VII века. Так же в житии святого Патрика (примерно 900-й год) есть довольно объемный фрагмент на древнеирландском языке.

Замечательный образец монашеской прозы на ирландском языке – это «Видение Адамнана». Оно относится к группе текстов, восходящих к иудейским и христианским источникам, и описывает видение рая и ада, которые видели святые. Святому Адамнану и приписывают видение неба и ада. Исследователи полагают, что анонимный автор видения превосходит всех предшественников Данте Алигьери, создателя «Божественной комедии». О чем же это видение?

Душа Адамнана покидает тело и уносится ангелом на небеса. После описания небесной твердыни, повествуется о тех, кто находится за воротами и ожидает последнего суда. Две завеси – льда и огня – висят на этих вратах и ударяются друг о друга со звуком, неприятным для ушей грешников. Для небесных сил по другую сторону этот звук невероятно приятен. Адамнану открывается также видение ада. Происходит описание всевозможных мук, испытываемых грешниками. Эти описания схожи с фрагментами, виденными Данте в аду в «Божественной комедии». После того как эти ужасы были продемонстрированы Адамнану его душа возвращается обратно на небеса и уже собирается остаться там, как вдруг ангел повелевает ей вернуться обратно на землю и поведать людям все о виденном: об ужасах ада и о благодати небес, которую открыл ему ангел.